А ещё была поездка в горы, поход по узким тропкам над обрывами и переход бурной горной речки по мокрым камням, инструктор протянул мне руку, чтобы перевести по этим камням (он всех так переводил), но я от руки отказалась, храбро пошла сама и… поскользнулась, шлёпнулась в воду! И холодное сильное течение тут же потащило меня… Но, намётанная рука инструктора быстро выхватила меня из бурных вод – и вот я уже стою на противоположном берегу: целая и невредимая, только в мокром до пояса платье. Странно, что инструктор меня не ругал меня, а только сочувственно сказал: «Вот, теперь тебе будет холодно». «Ничего, переживу», – буркнула я, сгорая от стыда, что так позорно упала. «В следующий раз всё же давай руку. Всё-таки течение тут очень сильное».

Была и ещё одна поездка, и тоже в горы – к пещерам. Я неслась впереди инструктора (это был уже другой инструктор).

– Постой, девочка! кто ведёт группу – ты или я? – кричал он мне в след.

– Вроде, я! – нахально, со смехом отвечала я.

Ещё двое мальчишек шли со мной. Дойдя до пещер, тут же полезли в них, никого не дожидаясь… В пещере было ТЕМНО. Темно абсолютно. И потому неинтересно. Вылезла наружу, довольная, что побывала там первая. На этот раз инструктор немного пожурил:

– А что, если бы заблудилась?

– Так там же негде заблудиться!

– И то верно.

Помню: всё время хочется острых ощущений! Как витаминов. Чем острее – тем лучше! Объелась мороженым, поспорила с Томой, что съем десять пачек, съела только четыре и -потеряла голос, говорю шёпотом.

Вечер, сижу на лавочке у ворот школы, сушу волосы после купания, они у меня длинные, до пояса, лежат на спине прохладной волной. Приятно ощущать себя почти взрослой, сидеть в приятном одиночестве с распущенными волосами в дивной Ялте, с книгой в руке…

А рядом – мальчик лет восьми, тёмно-синие глаза, каштановая чёлка, шортики, сбитые коленки – приходит, усаживается на мою лавочку и смотрит на меня. Просто молча смотрит. Иногда осторожно гладит мои волосы, шепчет: «Какая же ты хорошая девочка!…» Удивительный мальчик. Он живёт, видимо, неподалёку и часто гуляет в школьном дворе. Какой-то совершенно одинокий в этом прекрасном мире – как будто ничей…

Так мы и коротаем вечера. Но когда на нашу лавочку приходят другие ребята и девочки, мой загадочный нежный мальчик тихо исчезает…

Вот удивительно: столько лет прошло, а я его помню! Наверное, до этого на меня никто не смотрел с обожанием, я и не догадывалась, что такое возможно, я всегда считала себя не достойной не то что восхищения, но и просто внимания. Спасибо, чудесный ялтинский мальчик! Ты расколдовал меня. Может, и не навсегда, а всего лишь на несколько дней. Но это было чудесно и незабываемо… Главное – это БЫЛО! Ты так много дал мне для переоценки самой себя и для понимания человеческих отношений. Наверное, и я тебе что-то дала, не делая для этого никаких усилий. Может, как раз самое лучшее люди дают друг другу именно вот так – не напрягаясь. Просто тепло. И покой. Просто быть рядом.

Вот сидим молча, я смотрю в книжку, а он на меня – в небо – опять на меня, вздохнёт тихонько, поболтает ногами, и мне кажется, что я чувствую не только за себя, но и за него тоже: как будто я переселилась в этого мальчугана, и это я смотрю в небо, болтаю ногами, вздыхаю… И немного странно чувствовать себя одновременно собой и – другим человеком. Странно и радостно. Я ни о чём его не спрашиваю. Даже, как его зовут. Мне кажется, я и так всё о нём знаю: то же, что и о себе… Может, я воплощала для него мечту о старшей сестре? Может, ему в жизни не хватало тепла, ласки?… И вот приходил, садился рядышком и радовался тому, что не гоню, смотрю на него и улыбаюсь ему.

С тех пор я стала замечать, что ко мне липнут дети. Заметила именно тогда, когда сама выросла из детства. Я сначала не понимала, почему они ко мне липнут. Ведь я ничего такого с ними не затевала, не развлекала их и никогда не сюсюкала с ними, не старалась угодить и купить их расположение. Не рассказывала им сказки и не играла с ними. А они липли. Потом поняла: наверное, именно поэтому и липли: что не сюсюкала. И не возвышалась над ними. Дети очень ценят, когда ты с ними на равных. Не воспитываешь их, не поучаешь, а просто проживаешь ВМЕСТЕ С НИМИ эту минуту…

Вот как мы с этим чудесным мальчиком в Ялте. Мы почти не разговаривали с ним, но нам было очень хорошо рядом. Совсем не обязательно ведь говорить для того, чтобы понимать друг друга. Слова как раз очень часто мешают, всё портят. Разрушают единство душ и понимание. А вот когда так молча сидишь рядышком и дышишь, как будто одним дыханием, – такая в душе радость… Самое лучшее в мире понимание – это понимание без слов…

Скорый поезд «Симферополь-Днепропетровск», общий вагон, забитый молодёжью. Кроме нашей группы, из Ялты возвращается ещё большая группа студентов. Все тут же перезнакомились, смех, разговоры, ехать совсем недолго – одну короткую июльскую ночь, никто не спит, только наши сопроводительные тёти.

Кто-то затеял игру в гляделки: кто кого пересмотрит? Мне было смешно, как быстро все ломаются, начинают ржать. Тогда я тоже решила попробовать, мне казалось, что это совсем нетрудно. Ну, кого тут переглядеть? Это же очень легко: нужно просто смотреть в ПРОСТРАНСТВО и думать о СВОЁМ. Одним словом, нужно медитировать. А не пялиться в глаза другому человеку и уж тем более не кокетничать при этом с ним, как это делала неутомимая Тома. Просто тихо медитировать… В полной отрешённости от этого места и от этой минуты. Глаза при этом сами собой перестают моргать. И так – не моргая – можно просидеть хоть целую ночь…

Но тот, кто оказывается под прицелом твоего невидящего взгляда, очень быстро не выдерживает. Ему кажется, что ты его буквально просверливаешь, продырявливаешь! А ты на самом деле смотришь СКВОЗЬ него. Но именно этот сквозной взгляд пробирает, как мне признавались потом мои подопытные, – до мурашек!… Никто в нашем вагоне не смог переиграть меня в эту игру.

«Девочка, а с тобой всё в порядке? Ты вообще-то моргать умеешь?» «Девочка, ты – уникум! Тебя нужно обследовать в каком-нибудь институте, где изучают таких вот феноменов…»

Надо сказать, что моргнуть потом – после такой долгой фазы неморгания – довольно трудно.

Постепенно все рассосались по разным купе, где-то тихонько пели под гитару – «А я еду за туманом, за туманом…», где-то играли «в дурачка».

Я под гитару не пою и «в дурачка» не играю. Пристраиваюсь у окна и смотрю на мелькающие огни, перелески, чёрные бескрайние поля, полустанки с пирамидальными тополями, чёрными и строгими во тьме. Напротив меня сидит мальчик из группы студентов, то же, как и я, не поющий и не играющий «в дурачка», такой тихий, застенчивый, зовут Витей, тоже любит смотреть в окошко, слово за слово – разговорились. Он спросил, как это мне удалось всех переглядеть, и я ему рассказала про свою методу, он удивился, сказал, что как-нибудь тоже попробует. Спросил, где я живу. Я сказала: в степи. Он удивился: как это в степи? Тогда я рассказала ему про Вольногорск.

Отметила про себя, что когда говоришь совсем-совсем тихо, не напрягаясь ни одним мускулом, к тому же под аккомпанемент, в данном случае – вагонных колёс, то говорить совсем легко и не страшно. Ну, если ещё и собеседник такой тихий, не давящий. Ещё рассказала про бабушку, которая должна меня встречать в Днепропетровске, вся моя группа тут же пересядет в электричку и поедет домой, в Вольногорск, а я пойду с бабушкой на Философскую улицу. Он удивился, что есть такая улица, он не знал, хотя родился в Днепропетровске. Я сказала, что тоже родилась в Днепропетровске. Ровно 13 лет назад. И как здорово отмечать день рождения в поезде – в дороге. Очень символично!

– А у кого день рождения? – не понял он.

– Как у кого? У меня.

Он даже не поверил сначала.