И ещё:
Из меня не уходят люди –
Как затяжные дожди…
Этот ветер…
Этот ветер, имя которому Предчувствие, был особо дорог мне.
В школе, на последней парте у окна, на моей спасительной «галёрке», где можно укрыться ото всех, и добрые учителя (спасибо им!) не трогают меня, видя, что я витаю где-то далеко… А я витаю в своём будущем…
С крыш,
с крыш
голубая метель
в белую
прорубь улицы…
Точка
в бледном
большом окне
курит всё и сутулится.
Милая точка
в моей судьбе!
Нет,
верней, многоточие…
Что в начале
и что в конце
не написанной строчки.
Что ты бродишь
в своём окне?
Ведь задача-то –
без ответа!
Точно так же,
как и в зиме
не отыщется остров лета…
И не надо
его искать!
Всё – напрасно.
…А в прорубь улицы
синий плещется снегопад…
«Всё забудется!
Всё – забудется…»
Не могу заснуть…
Ночью не могу уснуть. Мне не даёт покоя фонарь за окном. Достаю из-под подушки бумагу и карандаш, и на ощупь записываю строчки:
Светил фонарь…
Пронзительный, высокий.
Потом он лопнул –
темень у окна.
Кому-то плохо,
да, чертовски плохо,
ведь он придумал,
что фонарь – луна.
Вот так и мы –
придумаем кого-то,
потом тоской
испепелим года…
Поймём однажды –
да, он был высокий,
но лишь фонарь,
а вовсе не звезда…
Записав, с облегчением проваливаюсь в сон.
Поэзия – верная подруга, она шла со мной за руку все годы отрочества и юности. Она не давала дойти в отчаянье до конца. Точнее: когда я доходила до конца, она шептала мне спасительные слова о том, что это – вовсе не конец, а только начало…
Она шептала о том, что впереди ещё будет, будет настоящая жизнь. Надо только дождаться, дожить, дотерпеть. Порой – сцепив зубы и скрепя сердце. Дотерпеть, дожить, дождаться…
Уехать далеко-далеко, в большой город, (может быть, в Барнаул!), где уже не будешь белой вороной, где можно затеряться в толпе, и где до тебя никому нет дела, и можно не ходить с маской на лице… И жить своей жизнью. И делать, что хочется!
А что тогда хотелось? Ну, писать, конечно. И ехать постоянно куда-нибудь. Смотреть, думать и писать.
. Я уезжаю,
. далеко и навсегда…
. Я буду вечно где-то ездить и скитаться…
. Ты на прощанье жёлтых листьев подари.
. И мне пора,
. уже пора,
. давай прощаться.
. Не знаю я,
. когда сюда вернусь.
. Быть может, вовсе не вернусь,
. – всё может статься…
. Ты не пиши,
. нет адреса пока.
. Ну, мне пора…
. Давай прощаться.
. Наверное, знаешь?
. Я люблю тебя. Давно.
. Пусть между нами пропасть лет, –
. мне ночью снятся
. Твои глаза,
. твой светлый дом,
. твоё окно…
. Ну, да чего там!
. Мне пора.
. Давай прощаться.
. Я уезжаю.
. Далеко и навсегда.
. Я буду вечно где-то ездить и скитаться…
. Ты на прощанье жёлтых листьев подари.
. И мне пора.
. Дорога ждёт.
. Давай прощаться!
Когда меня спрашивали о будущей профессии, я отвечала: журналистика. Здесь соединялись мои многие устремления: любовь к дороге, к новым местам, горячее желание отстаивать справедливость в этой жизни и страсть записывать про всё на бумаге.
Случайность – как судьба
Весна шестьдесят седьмого года. Десятый класс. Урок физики. Солнце ярко светит в широкое пыльное окно…
Решать задачки, слушать про очередные законы Ньютона, или ещё какого-то мудреца совершенно не хочется. Наш учитель, Алексей Петрович Живаго, давно махнул на нас рукой, понимая, что великих (или хотя бы каких-нибудь!) физиков из нас не получится. У него один любимец в классе – Серёжка Потапов. Вот на него-то у Живаго большие надежды. Он обычно садится к нему за парту, обнимает Серёжку за плечи, как сына родного, и они углубляются в какие-то физические премудрости, решают задачки повышенной сложности, спорят, доказывают… – им хорошо, они нашли друг друга!
А мы в это время занимаемся – кто во что горазд. Но чтобы мы не очень мешали этой сладкой парочке наслаждаться глубинами самой главной науки, Живаго обычно велит Жорке пустить какой-нибудь учебный фильм.
Крутится фильмик про какие-то гирьки, цилиндры, весы, лампочки с переменным током, лабиринты… Девчонки негромко болтают, кто-то читает книгу, мальчишки играют в морской бой и тихонько бесятся, я у окошка пишу стихи или скучаю. На физике всегда ужасно хочется спать!
Но однажды…
Однажды произошло удивительное. Такое может быть только в жизни.
В кассете с надписью «Второй закон Ньютона» (или что-то в этом роде, не важно) оказался фильм… О КЛОУНЕ!
Жорка вставил бобину в проектор, и в белом луче на экране высветилось:
«ЛЕОНИД ЕНГИБАРОВ, ЗНАКОМЬТЕСЬ!»
Все ахнули. От удивления и восхищения.
Дело в том, что год назад в нашем кинотеатре шёл фильм «Путь на арену», где Енгибаров играл самого себя – клоуна Лёню. Весь город бегал смотреть. Столько разговоров тогда было!… А я в очередной раз страдала: почему я не мальчик? Вот, угораздило ж родиться девчонкой, и теперь всё самое интересное – не для меня: небо, цирк…
И вот опять Леонид Енгибаров! Но уже не в художественном фильме, там наверное всё- таки был какой-то домысел. А может, и вообще всё придумано, хотя и выглядит достоверно.
Новый фильм – документальный, и Енгибаров в нём – настоящий, как в жизни. Это и есть кусочки его жизни: вот он на репетиции – нетерпеливый, нервный, вот он после спектакля – уставший, с мокрыми волосами и дрожащими от напряжения руками, улыбающийся какой-то детской, нежной, растерянной улыбкой… Удивительно близкий и понятный, как будто давным-давно знакомый…
