— Уфф… что-то мне не льстит такое внимание, — смущенно хмурясь, призналась я учителю.

— Да неужто?! — посмеялся надо мной черный волк, — С каких это пор молодая девица на популярность жалуется? — колко заметил он.

— Так это, смотря в каких кругах… прославиться, — брезгливо фыркнула я.

— Ну-ну… Был бы тут Элгар, до рассвета бы небось прыгала…

Я отвела глаза, пряча смущенную улыбку.

— Опять вчера поцапались что ль?.. — сочувственно вздохнул Брин.

— Ну так, слегка… — я пожала плечами. После всего, что вчера произошло, наша с Элом ссора уже не воспринималась, как серьезная проблема, — Зато я узнала об Элгаре много нового, — отметила я, пожалуй, единственный плюс из ночных приключений, скорее для себя, чем в оправдание.

— Вот как? Ты наконец-то с ним обо всем поговорила?

— Не совсем с ним… — начала было я, но волк нахмурился, решив, что кто-то из зордов слишком болтлив, и я поспешила исправиться, — Но и с ним тоже!

Брин только покачал головой, но пытать меня не стал.

— И что же за ценные сведения тебе удалось выудить?

Я хитро сощурилась, улыбаясь волку, но тот раздраженно закатил глаза.

— Уна, я знаю Эла с детства. Поверь, здесь никто не знает о нем больше, чем я.

— Ладно, — сдалась, но подошла ближе, чтобы матросы не грели уши, — У нас случайно зашел разговор о Тьме, и… — Брин болезненно скривился, но я продолжила, — …и я узнала, что отец Эла был… ее предводителем.

— Кто сказал тебе об этом?.. — нахмурился волк и шагнул навстречу с таким лицом, что мне захотелось провалиться сквозь палубу и забиться в трюм с милыми крысками.

— Он сам… Значит, это правда?..

— Кто сказал тебе, Уна!? Не делай из меня идиота. Эл никогда в жизни не стал бы трепаться об этом с… такой, как ты!

В спину уперлось ограждение полубака, и дальше отступать было некуда.

— Аксан… сказал… — шепотом выпалила я, — Так это правда?

— Трепло медерское! — выругался Брин, вмазав кулаком по перилам рядом со мной.

— Ты что… тоже считаешь, что я заслана врагом? — фыркнула я, ошарашено глядя на его неуместную истерику.

— Нет, не считаю… — грубо отозвался волк, повернувшись ко мне спиной.

— Тогда что в этом страшного? Что с того, что Аксан сказал мне об этом? В чем трагедия, Брин?! — я сорвалась на крик, не на шутку взволновавшись от такой его реакции, и видимо зря повысила голос на разъяренного хищника.

Брин молниеносно обернулся. В глазах черного волка плясали красные огоньки, подсвечивая темные пряди на висках.

— Когда мы прибудем в Сателитус, я сам попрошу Элгара провести для тебя краткий урок зорданской истории, — быстро цедя слова сквозь зубы, отвечал он, — Но до тех пор забудь обо всем, что успел выболтать Аксан, и не смей даже вслух произносить слово «Тьма»… на этом корабле. Тебе ясно?!

— Да! — в лицо ему рявкнула я, и, кажется, хищник немного поостыл от неожиданности.

— Вот и хорошо, — кивнул он, снова становясь почти человеком, — Поверь, тебе самой от этого будет только лучше.

Я молчала. Хотелось уйти, но было особо не куда. Трюм с крысами, шканцы с боцманом, а кормовая часть и вовсе… с капитаном-маньяком. На шкафуте собралась практически вся дневная смена «Викинга»… От компании пиратов-оборотней я тоже предпочла отказаться. Брин походил кругами, окончательно остыл и, глядя на мой молчаливый ступор, наконец, почувствовал себя виноватым.

— Не злись. О тебе же беспокоюсь, глупая… — мягко подбодрил он, но меня только больше взбесило это его «глупая».

— Не трать время и силы, Брин. Зачем тебе переживать за «такую, как я»?..

Волк тяжело вздохнул и присел напротив меня на бухту.

— Я имел в виду, что ты попаданка. Ничего личного…

Обхватив себя руками, я обернулась к горизонту, наблюдая чарующий закат. В морской пучине стелилась золотая бликующая дорожка. Она не застыла на месте, а словно бы неслась наравне с кораблем наперегонки, скользила по танцующим волнам.

— Ты, наверное, прав. Я слишком много болтаю… — отстраненно и холодно начала я, копируя обычный тон Брина, — И вообще не адекватно воспринимаю реальность. Мне бы знать свое место и помалкивать, пока господа хищники не спросят, а я все лезу и лезу не в свои дела, суечусь, зачем-то пытаюсь понять, где найти того, кто может помочь мне вернуться… а может и не помочь. Это просто смешно, — хмыкнула я, растирая переносицу, чтобы не заплакать, — Все-то мне неймется, идиотке. Дай, думаю, с другом поделюсь. Он ведь умный, все объяснит, подскажет, как быть… — дыхание перехватило, и я обернулась к Брину. На его железном лице отразилось страдание. Волк не выдержал прямого взгляда и опустил глаза. Я продолжила, — И с чего я взяла, что именно тебе можно довериться?.. Независимое мнение, непредвзятость… Я же не знала, что принимаю за друга темного хищника…

Взгляд Брина взметнулся на меня. Секунду я была уверена, что эти слова станут для меня последними. Но волк молчал и оставался неподвижен. Лишь глаза пылали адским огнем, выдавая истинные чувства зверя.

— Наше приятельство было мне приятно… до тех пор, пока ты не полезла в политику… — хрипло отозвался Брин, все еще не шевелясь, будто боялся, что его внутренний зверь вот-вот сорвется с поводка.

— С вами нельзя иначе… — прошептала я, качая головой, — В вашем мире, в вашей мятежной компании, невозможно оставаться вне политики! Я и так здесь, как слепой котенок, Брин! Вылавливать меня из пучины никто не собирается. Никто даже не хочет указать мне дорогу к спасительной суше! А чтобы научиться плавать… мне нужно понимать хоть что-нибудь. Нужно знать, что здесь творится. Я иду за вами, я верю вам, слепо! Просто потому, что другого выхода у меня просто нет! Но, мне почему-то кажется, что я имею право знать, КТО меня окружает. Разве это преступно?\

Черный волк прикрыл усталые глаза, выслушав меня. Ему нужно было время, чтобы осмыслить и подобрать достойный ответ. А вот невольному свидетелю нашего разговора времени совсем не понадобилось:

— Это ты и так знаешь, — негромко вздохнул Элгар, подходя ближе, но остался немного в стороне от нас, — Зачем копаться в душах тех, кто желает тебе добра? Ведь мы воспринимаем тебя по поступкам, судим по твоему настоящему, но не лезем в прошлое. К чему рыться в грязном белье?

— Вам гораздо проще увидеть сущность человека, Эл, — не согласилась я, хотя его появление немного осадило меня, сбило боевой настрой.

— Способности хищников здесь не причем. Даже мне, как видишь, свойственно ошибаться.

Внутри меня прошлась ледяная волна, остужая гнев, ставший теперь бессмысленным. Она оставила после себя горькое, тянущее послевкусие — чувство вины. Настолько мерзкое, что хотелось броситься в бушующее северное течение за бортом, чтобы очистить мысли и душу.

— Простите… — бросила я, стремительно покидая нос корабля. Бежала прочь… не в силах подобрать слова в свое оправдание.

Быстрым, размашистым шагом минуя сборище матросов, готовящихся к пересменке, я, не поднимая головы, летела к решетчатому люку. «В трюм, к крысам! Там мне самое место!» — хмурилась про себя. На самом деле, я давно не испытывала подобного унижения. Эти двое видимо долго терпели мою бестактность, а теперь решили устроить «показательный процесс». И открытое море как нельзя кстати. «Самое подходящее место для воспитания зарвавшихся девчонок… Господи, о чем я думаю?! Ведь они же правы, а я продолжаю злиться! На себя, дорогая, и только на себя!» — в назидание я едва не навернулась с лестницы в темноту средней палубы. Ботинок соскользнул со ступени, и я едва удержалась в равновесии, бегом слетела вниз, затормозив обо что-то не очень мягкое. Мой бедный лоб повстречал чье-то каменное плечо, а под ладонями отчетливо ощущалась грубо плетеная ткань. В плотном воздухе стоял удушливый смрад из пота, грязи и перегара. Проснувшиеся вампиры начали со скрипом и грохотом открывать орудийные люки, наверное, чтобы проветрить. Густая тьма разбавилась просветами из пушечных портов, но картинка не стала намного четче. Вероятно, от удара темнота до сих пор стояла у меня перед глазами. Однако никакого возмущенного вопля я не услышала. Похоже, раскаченный пират ничего не почувствовал или даже не заметил… «Заметил… — нервно сглотнула я, чувствуя, как две огромные ладони сжимаются кольцом на талии, — Просто решил не привлекать лишнего внимания…» Я подняла глаза туда, где по расчетам должно было оказаться его лицо, но в полумраке лишь едва различила брутальный профиль, с выбоиной на носу, и квадратный, выступающий подбородок.