— Взять хотя бы этого. Он мог бы мне пригодиться. Жаль… — Короткий вздох, и мужчина поворачивается к сыну: — Ты славно сражался, Агон.

— Спасибо, отец.

Обессиленный боем, так печально закончившимся для наших противников, я привалился к стене. Враги устроили засаду. Вторую за последний месяц, и это доказывало, что наши ночные вылазки не остались незамеченными и привлекли внимание гильдий Лоргола. Никакого сомнения, если бы не расторопный Арбассен, сейчас бы мы все валялись мертвыми.

Эгрелам покончил со своей жертвой. Он поднялся и подошел ко мне:

— Мессир, вы произвели на меня неизгладимое впечатление. Я должен поблагодарить вас.

— Поблагодарить?

— Вы доказали, что в ваших венах течет кровь Рошрондов. Да, мессир, я благодарю вас за это.

К нам присоединился отец, который тут же одернул Эгрелама.

— Заткнись, старый растяпа! — со смехом сказал барон. — Ты благодаришь его, потому что мальчишка в очередной раз спас твою шкуру. Моему сыну больше не требуются твои уроки.

— Вы правы, — улыбается Эгрелам. — Он сражается почти так же ловко, как его отец.

— Да, почти, — говорит мессир де Рошронд, обнимая сына за плечи. — Но скоро он превзойдет меня.

Голос становится тише, исчезает, тает, как тают улицы Лоргола. Расплываются очертания стен, окровавленных трупов; остается лишь одно бездыханное тело, тело молодого человека с серым лицом и белыми волосами…

Растерянный шепот вырвал меня из объятий прошлого. Ученики по-прежнему внимательно смотрели на меня, но выражение их лиц изменилось: во взглядах читалось искреннее уважение. Мой недавний противник лежал на земле, скорчившись в луже крови. В остекленевших глазах застыло изумление.

— Он мертв! Окончательно и безоговорочно мертв! — ликует Тень.

— Но как…

— Прошлое, — прерывает меня рапира. — Чудесное прошлое, которое ты хотел от меня скрыть, гадкий мальчишка!

— Пожалуйста, смени тон, — еще не оправившись от потрясения, приказал я.

— Как хочешь, но ты совершаешь ошибку, лишая себя столь великолепного прошлого, поверь мне. А твой отец, какая харизма! Я до сих пор дрожу.

Она внушала мне отвращение, и я поспешил убрать руку с эфеса. Как же она жаждала крови! Я боролся с желанием выкинуть рапиру, оставить ее здесь же, рядом с трупом несчастного школяра, чьей смерти я не хотел. Впервые с тех пор, как я покинул манор Рошрондов, я отнял чью-то жизнь, пусть даже жизнь юноши, которого Школа Ловцов Света настроила против меня. Я покосился на Дерево и ощутил дурноту. Чего ты ждешь, могучий и загадочный Дьюрн, почему ты затаился в своей черной башне? Ты не соизволил появиться, и твое бездействие превратило меня в убийцу.

Меж тем ко мне подошел один из учеников — на худенькие плечи наброшен широкий плащ. Он протянул мне руку, которую я машинально пожал.

— Дуэль прошла по правилам, — заявил юноша. — Вы имели полное право убить его. И вы сделали это мастерски! Мессир, вы произвели на меня неизгладимое впечатление. Я должен поблагодарить вас.

Те же слова… Ученик улыбнулся. Я попятился и, сопровождаемый озадаченным взглядом моего нового поклонника, бросился бежать к павильону Мелодена. Устроившись в алькове из корней, учитель играл на цистре. Когда я влетел в комнату, музыкант остановился.

— Какая мрачная физиономия, — заметил Мелоден, выбираясь из своего убежища.

— Я только что убил одного ученика, — сокрушенно сообщил я. — Без сомнения, наставничество строго осудит меня и сочтет недостойным своих рядов.

— Дуэль?

— Да.

— Так в чем же печаль?

— Обстоятельства не важны. Он умер.

— Ну и на здоровье, он вас спровоцировал! Он знал, чем рискует.

— Вот уж не думаю. Без Тени я бы сейчас был на его месте.

Лицо Мелодена окаменело. Его взгляд прилип к клинку, перепачканному кровью, которую я даже и не удосужился стереть.

— Тень? Это ее имя? Значит, Урланк успел снабдить вас оружием… И вы уже сражались им? Впрочем, что за глупый вопрос… Светлые силы, — пробормотал музыкант, прижимая инструмент к груди. — Рапира, так быстро… Но почему же Урланк не предупредил меня?

Я схватил его за руку.

— О чем вы говорите?

Мелоден смотрел на меня, но не видел. Он вырвал руку и устремился к полкам.

— Что же выбрать… Решай, Мелоден, решай, — шептал музыкант, поглаживая цистры. — Может быть, эта? Нет, она еще не готова. Или эта? Глупо, она всех убьет. О, дьявол тебя побери, сделай же выбор, пожалуйста, сделай выбор, времени совсем не осталось, деревья вскоре обо всем догадаются.

Он бросил взгляд на Ловца Света.

Я ничего не понимал. Нехотя моя рука потянулась к гарде рапиры.

— Тень, ты что-нибудь понимаешь? — я показал ей разыгрывающуюся сцену.

— Возможно, что каждый выдает себя за кого-то другого? — пробурчала рапира.

— Не понимаю тебя.

— Память, твоя память. У меня было достаточно времени, чтобы покопаться в ней и увидеть то, чего ты не заметил.

— Что ты пытаешься мне сказать?

— Например, я удивляюсь, как ты мог уверовать, что Урланк рисует оружие, руководствуясь твоими желаниями…

Теперь Мелоден хватал цистру за цистрой, брал несколько аккордов, клал инструмент на полку и тянулся к следующему.

— Я пытаюсь объяснить, что тобой постоянно манипулировали, манипулировали с той самой минуты, как ты переступил порог школы.

Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, грозя выпрыгнуть из груди. Мелоден все чаще косился на ожившие корни.

— Забавно, — продолжила Тень, — но ты ничего не заметил и ничего не понял. Однако каждое событие имеет свою подоплеку, а каждый персонаж играет определенную роль.

— Как это, каждое событие? Кто играет роль?

Не отдавая себе отчета, последнюю фразу я произнес вслух. Мелоден обернулся и уставился на меня безумным взором.

— Замолчи, девка, — крикнул он, подскакивая ко мне и вцепляясь в руку, лежащую на эфесе. — Не слушай ее, Агон. Умоляю тебя.

Я оттолкнул учителя и обнажил Тень.

— Не приближайтесь! — Рапира направлена в сторону Мелодена. — Я не понимаю, что происходит, но не смейте приближаться ко мне!

— Нет-нет, пожалуйста, не слушайте ее, — взмолился музыкант. — Она пытается настроить вас против меня.

Он схватил с полки очередную цистру.

— Тень, это же глупо, — голос Мелодена срывался. — Мы преследуем одну цель…

— Все верно. — Сейчас моими губами управляла рапира. — Я дрожу от нетерпения…

— Дьявольщина, — ругнулся учитель, — если я потерплю неудачу, Лерсшвен сдерет с меня шкуру скорее, чем Дьюрн!

— Несомненно.

Раздались первые аккорды. Ствол Ловца Света начал таять, растекаться по полу черной, как оникс, лужей. Эта странная масса шипела и поглощала окружающие нас предметы, от нее исходил черный же пар, облизывающий стены и заполоняющий комнату. Я вытянул вперед не слушающиеся руки и попытался разогнать туман, чтобы найти портьеру, закрывающую выход. Тщетно. Совершенно неожиданно я стукнулся ногой о стол и негромко вскрикнул. Какой отвратительный гнилостный запах… Нестерпимая боль внезапно сдавила виски. Я покачнулся, прищурил покрасневшие глаза и обнаружил, что туман исчезает столь же стремительно, сколь и появился, являя моему изумленному взору совершенно новые декорации.

Таверна Сангрины. Массивные столбы, на которых каждый уважающий себя завсегдатай заведения не преминул вырезать свое имя, низкие столики из красного дерева, уютные кресла, обтянутые пурпурным шелком, и бронзовая стойка, напоминающая пиратский корабль, севший на мель прямо посреди просторного зала. Обычно за этой стойкой хозяйничала Сангрина, высоченная бабища с красным лицом и совиными глазами. Она колдовала над изящными бокалами из жанренийского хрусталя, подмигивающими рубиновыми сполохами, смешивая редкие вина с пряностями и кровью наших жертв.