Каэзарим был доволен. К нему направлялась делегация из Дворца Стали. Ночь обещала быть плодотворной, она послужит во славу интересов его королевства.

Джецца с тщательно уложенными и надушенными волосами, облаченный в камзол цвета спелого граната, неловко толкнул слугу, который протянул гостю бокал с вином. Вор извинился и тут же услышал жаркий шепот Яссины:

— Успокойся, возьми себя в руки, ты слишком сильно нервничаешь.

Он поморщился и грубо увлек свою спутницу в темный угол террасы, где их никто не мог побеспокоить.

— Избегай советов подобного рода, — проскрежетал он.

— Делай, как я, — наслаждайся праздником.

Уверенность молодой женщины раздражала ее напарника. Нервы Джеццы были на пределе, он испытывал тошноту от одной только мысли, что вскоре они должны взять в заложники целую кучу высокопоставленных особ. У него в голове звучали слова Джифио: «Да простит нас Абим…» Неизбежность атаки внезапно показалась ему отвратительной, и он согласился с мольбой своего подельщика. Джецца больше не знал, должен ли он верить Принцу Маспалио. Мечты предводителя о величии вдруг представились вору иллюзорными и неразрывно связанными с позором, который он обрушит на свою семью, если они доведут это дело до конца. Ненавязчивое, но грозное присутствие минотавров утвердило бандита в мысли, что им не избежать страшной резни. Облаченные в доспехи, с тяжелыми секирами за спинами, наемники из «Шпоры» пошатнули его уверенность в силах Манелфи и его людей.

Совершенно растерянный, Джецца утер пот, заливающий лоб, и вздрогнул, когда Яссина прижалась к нему и с неожиданной силой дернула за рукав:

— Пусть тебя огры сожрут, соберись наконец!

Вор, словно загипнотизированный, уставился на подругу. Та сделала вид, что хочет поцеловать спутника и безжалостно укусила его за губу. Джецца грубо отпихнул женщину, но боль сделала свое дело. У него по подбородку струилась кровь, когда он кивнул красавице.

— У нас все получится, — пробормотал он. — Я намерен… мы сделаем это. Дай-ка мне твой кубок.

Джецца одним махом опрокинул кубок, вытер ладонью рот, схватил молодую женщину за руку и решительным шагом направился к пристани.

Двойник, прищурив глаза, наблюдал за этой парой до тех пор, пока она не затерялась среди гостей. Собственный «маскарадный» костюм бесил фэйри, плюс к этому, согласно выбранной роли, он был вынужден поддерживать изнуряющую беседу с теми, кто подошел поздороваться с ним. Обосновавшись на самой высокой террасе центрального дворца, предводитель воров пользовался каждым мгновением одиночества, чтобы проследить за перемещениями наемников и кехитской стражи.

Безопасность банкета обеспечивало не менее двадцати пяти минотавров. Истинные профессионалы, они вызывали невольное восхищение и заставляли жалеть о том, что он, Двойник Маспалио, не располагает подобным войском, которое существенно облегчило бы его задачу. Минотавры ни на секунду не покидали своих постов, перемещались лишь парами, готовые вмешаться при малейшем намеке на возникновение нежелательного инцидента.

Время играло на руку новоявленному Принцу. Жара и вино делали атмосферу праздника весьма напряженной, наемники уже были вынуждены постоянно врезаться в толпу, чтобы остудить умы особо рьяных буянов. Лже-Маспалио задумал обезвредить командира «Шпоры». Этот исполин со сточенными рогами и острой седой бородкой, одетый лишь в легкую кольчугу, не шевелился с самого начала вечера. Расположившись над главными воротами, он внимательно наблюдал за гостями, переступавшими порог касбы, и лишь иногда подавал какие-то знаки тому или иному солдату. Два раза Двойнику даже показалось, что он встретился взглядом с минотавром. Его следует опасаться.

Однако не могла не радовать беззаботность кехитской стражи: Манелфи легко возьмет заложников, прежде чем эти увальни сообразят, что происходит.

Стражники — как и все остальные гости — ничего не подозревали и даже представить себе не могли, что кто-то осмелится напасть на посольство.

Последние редкие гондолы скользили по каналу, торопясь доставить во дворец опоздавших. Тем временем набоб и его свита расположились у фонтана, куда уже стекались придворные и любопытные приглашенные.

Скоро придет время действовать.

Два крошечных создания удвоили свои усилия; опьяненные успехом, они бок о бок вгрызались в горячую и влажную землю Абима. Они скользили в вязких слоях оникса, отделяющих Межбрежье от поверхности, натыкались на руины былых времен и огибали их, обнюхивали еще теплые следы Пламенеющих — скелеты Темных Писцов, которые сумели добраться до Высших Дьяволов, чтобы заложить сами основы заклинания демонов. Ящерицы семенили вдоль мрачных стен подземных пещер и галерей, проникали в крипты, заполненные робкими тенями. Иногда они задерживались у потолочных балок Металлического зала и вздрагивали, подчиняясь ритму монотонных песнопений, долетавших из самой глубины Бездны.

Их стремительный бег ускорился. Они потеряли массу драгоценного времени, прислушиваясь к эху вожделенной вибрации. Иногда саланистрам чудилось, что их добыча находится одновременно в двух совершенно разных местах. Поэтому они действовали нерешительно, колебались, неоднократно поворачивали назад по собственным следам, не в состоянии понять эту аномалию. Создания терлись мордочками в непроглядной темноте подземелий, решая, не стоит ли им разделиться. Но ни одна ящерка не осмелилась проявить инициативу. И вот теперь оба источника вибрации сошлись в одном месте, снова стали единым целым. Саланистры были готовы выйти на поверхность земли, чтобы схватить добычу. Надо предупредить хозяина, сказать ему, что охота скоро закончится. Камень трещал вокруг них, превращался в крошку, по мере того как они набирали скорость.

Я вытер перепачканный рот и со вздохом удовлетворения опустошил десятый рог с миндальной массой, ароматизированной флердоранжем — от таких яств не отказываются, тем более что рядом со мной уже материализовался расторопный слуга, готовый наполнить мой опустевший бокал.

Этим вечером я всем представлялся мессиром Ла Монака, знаменитым газетным обозревателем из квартала Случайностей. Сейчас я разгуливал среди гостей в поисках Лацци и Джечети, которых выбрал себе в спутники для того, чтобы, как я надеялся, сорвать покров тайны с пресловутого Романса. Перспектива предать Высших Дьяволов, забыть о подписанном ими сговоре нисколько не радовала меня, тем более что Кривляка так больше и не появился. Возможно, он уже бьется в агонии, попав в умелые руки Аластора, знаменитого палача Бездны? По крайней мере я мог быть уверенным в одном: если бы шут проговорился, назвал мое имя, то я бы сейчас не наслаждался восточными сладостями и пируэтами прелестной кехитской танцовщицы, которая уже несколько минут не сводила с меня взгляда огромных черных глазищ, совершая умопомрачительные волнообразные движения животом.

Я поприветствовал ее изящным поклоном и поспешил исчезнуть. Мой невысокий рост изрядно мешал мне, однако, защищая открытой ладонью наполненный бокал, я медленно, но верно продвигался к террасам, откуда открывался отличный вид на всю касбу. Я просто обязан разыскать своих двух товарищей, прежде чем проникну в личные апартаменты набоба, где, согласно традициям, складывались все подарки, принесенные гостями. Что касается меня, то я преподнес хозяину внушительную статую, изображавшую отдыхающую Моргану. Весьма посредственное произведение искусства, обладающее одним несомненным достоинством — широкие бедра девицы позволили спрятать в них драгоценный эргастул.

Наш план выглядел не слишком сложным, по крайней мере на бумаге: проскользнуть в апартаменты, достать куб и привести его в действие в тот самый момент, когда Каэзарим завладеет вниманием толпы, объявив, что он намерен произнести речь. В конце концов я заметил в толпе приземистую фигуру Джечети, который расколол стройные ряды делегации Вдовьих земель. Я сделал знак другу, приглашая его подняться на соседнюю К террасу.