— Не уподобляйся нашему Принцу! — проворчал Джечети. — Давай, не тяни…

— Я уже подошел к самой сути рассказа. Этот врач закончил академию с отличием. Молодой, но очень способный юноша. Он должен был подменять штатного медикуса Адифуаза всего лишь на несколько дней, а в итоге остался на службе и проработал во дворце около двух лет.

— Да, я его помню, — вставил я. — Однако он был весьма незаметным. Я сталкивался с ним всего один или два раза.

— Как бы то ни было, но он любил Адифуаза как родного отца. Он отказался от личной жизни, днем и ночью заботился о здоровье хозяина. После смерти последнего он впал в отчаяние, не знал, что делать. Когда мы с ним встретились, врач только-только узнал, что у него нет достаточной суммы, чтобы принять участие в аукционе, на котором будут распродаваться личные вещи Адифуаза, и что все они осядут в самых разных частных коллекциях.

— Да, во Дворце существует подобная традиция, — прервал я рассказ Деместрио. — Ты узнал, когда состоятся торги?

— Они должны были состояться уже сегодня. Но были перенесены, потому что во Дворце нет столь просторного помещения, чтобы вместить всех покупателей. Рисунки Адифуаза представляют собой большую ценность, но… имейте терпение, я намерен изложить все по порядку. Оказывается, этот медикус страдает не только из-за кончины хозяина, он считает себя отчасти виновным в его гибели. Он обожал тебя, Принц. Да, это так, он обожал тебя за все то добро, что ты делал для Адифуаза. Твои визиты успокаивали его хозяина. В действительности парень никогда не верил в твою виновность, не верил, вопреки всем доказательствам, представленным милицией. Однако он не поведал стражам порядка всей правды, которую знал. Придворные отсоветовали ему это делать, и даже настояли, чтобы медикус сказался больным, именно поэтому милиция не занялась им вплотную.

Джечети вздохнул и сделал вид, что намеревается выйти из-за стола. Я взглядом приказал ему сесть на место и попросил Деместрио приступить к основной части повествования.

— Адифуаза очень часто и притом тайно посещал некий ремесленник, изготавливающий телескопы.

— Я его никогда не видел.

— Вполне понятно. Адифуаз никому о нем не рассказывал, даже Мелдио. Каждый раз, когда этот человек появлялся у дверей погибшего, Адифуаз прогонял всех, в том числе и медикуса, который, впрочем, заверил меня, что эта парочка не были ни любовниками, ни друзьями. Нет, по его мнению, они занимались какими-то важными делами, исследованиями, которые держали в строжайшем секрете. Именно в связи с этими исследованиями к Адифуазу время от времени наведывались гномы-ренегаты из «Угольника».

— Серьезно?

— Да. А еще я узнал, что в кровати Адифуаза имелся тайник, ключ от которого Толстяк всегда держал при себе. И если верить нашему дорогому Мелдио, именно этот тайник Адифуаз открывал в присутствии ремесленника.

— Я понял, к чему ты вел, когда говорил об аукционе…

— В любом случае, этот человек оказывал значительное влияние на поведение Адифуаза. В присутствии придворных Толстяк продолжал вести себя, как ни в чем ни бывало, но когда оставался один… Каждый последующий визит незнакомца так или иначе сказывался на нем. Порой после него Адифуаз пребывал в отличном расположении духа. Иногда становился мрачным и раздражительным. Я верю медикусу, когда он горит, что ремесленник сыграл не последнюю роль в убийстве хозяина. Так или иначе, но он причастен к нему.

— Ты сказал, что ремесленник — человек. А мы ищем фэйри. Возможно, у него есть сообщник?

— Возможно. Я хотел узнать имя ремесленника, но совершенно неожиданно наткнулся на стену молчания. Мелдио уперся, словно осел, и ничего не желал слушать. Но потом я понял, что он хочет заручиться твоим присутствием на аукционе. Он надеется, что в этом случае личные вещи Адифуаза останутся в Абиме, в хороших руках. По всей видимости, он также хочет, чтобы ты стал владельцем кровати вместе с ее тайником. Кажется, Мелдио надеется, что Дом Жанте не обнаружит его раньше нас.

— Я пойду на торги, но у нас мало времени. Ты попытался узнать имя ремесленника каким-нибудь другим способом? Ну не знаю… переговорил с придворными или даже с Толстяками, которые тоже пользовались его услугами.

— Я пытался, но Адифуаз держал имя своего знакомца в секрете. Никто ничего о нем не знает. Те, кто вспомнил хоть что-то, говорят о высоком мужчине, вечно наряженном в просторный плащ с капюшоном, скрывающим лицо. Каждый из видевших его упомянул эту деталь: ремесленник старался оставаться незаметным. Он носил этот плащ даже во время своих последних визитов в начале лета.

— Я тебе верю. А в городе ты справлялся?

— Да. Предпринял все возможные меры, а с завтрашнего дня начну обходить все мастерские, в которых изготавливают телескопы для Дворца. Их не так уж много. Но я не строю иллюзий. Даже если Мелдио и решил сохранить имя незнакомца в тайне, он признался, что провел собственное небольшое расследование. Он весьма ревнив, плюс к этому искренне волновался за своего хозяина, который проявлял к этому ремесленнику какой-то нездоровый интерес. Медикус не нашел никаких следов. По всей видимости, этот парень не владеет собственной мастерской. Мелдио отказался сообщить имя, но честно признался, что не знает, где искать загадочного изготовителя телескопов. Надеюсь, что ты сможешь это узнать, покопавшись в постели своего друга.

— Отличная работа, Деместрио.

— Всегда к твоим услугам, — сказал бывший перевозчик, не пытаясь скрыть довольную улыбку. Он чувствовал себя триумфатором.

— А я, как же я? — воскликнул Джечети. — Я спас наших парней, вернул сундуки с костюмами, неужели я не заслужил слов благодарности?

— Ты тоже потрудился на славу. Но я не сомневался, что ты, как всегда, отлично справишься с возложенной на тебя миссией.

— О, мне этого достаточно, — Джечети тоже расплылся в улыбке.

— Ну а ты, Мацио? Как прошел визит в Проходные дворы?

— Ничего особенного. Никакой видимой связи между убийцей и кварталом воров. Более того, рассказ о твоем удивительном побеге уже у всех на устах, и теперь многие полагают, что те члены братства, что способствовали твоему аресту, вскоре поплатятся за свою измену. Все верили в кончину Принца-легенды. Но ты сумел произвести на них неизгладимое впечатление, и теперь наши бывшие коллеги поговаривают, что ты стал лишь сильнее, твоя репутация упрочилась. Я говорю серьезно, твой побег наделал много шума. Те, кто тоскует по былым временам, даже надеются, что ты вернешься в гильдию.

— Они могут мечтать, сколько им угодно.

— А почему бы и нет? — бросил Одено.

Восседающий на высоких подушках во главе стола, калека навис над столешницей и повторил:

— Почему бы нет, Принц?

Наступила тишина. Взгляды всех присутствующих были прикованы ко мне.

— Очнитесь, парни. Я вышел в отставку. И у меня нет ни малейшего намерения возвращаться. Таково мое решение.

Кто-то повесил голову, кто-то отвернулся. Я обратился к Салти:

— Ты составил текст, как я тебя просил?

— Да. Я положил его у твоей кровати. Почитай на досуге. А завтра обсудим.

— Отлично. Феруц, тебе удалось встретиться с газетчиками?

Старик приподнял бровь и процедил:

— С парочкой.

— Мне нужно, чтобы их больше.

— Знаю.

— Хорошо, пошли спать. Завтрашний день обещает быть долгим.

Я вернулся в комнату, но сначала завернул пожелать спокойной ночи Селгуансу и Опаловому, которые без устали предавались работе. Маг заверил меня: зелье будет готово через четыре, в крайнем случае через пять дней.

Дом Жанте давно облюбовал канал Святого Амбруаза для проведения аукционов. Торги проводились прямо на воде, покупатели сидели в лодках, которыми управляли перевозчики, официально состоящие на службе у города. Я нанял гондолу, и она медленно проследовала мимо фасадов дворцов, облицованных мрамором, зажиточных горожан, а затем остановилась в тенистой заводи, окруженной плакучими ивами, чьи стволы торчали прямо из воды. По случаю торгов самые длинные ветки деревьев обвязали разноцветными лентами, облегчая тем самым скольжение гондол. В центре затопленной площади возвышался помост, соединенный узкими деревянными мостками с подъездом Торгового дома Жанте.