Судьи дрожали от возбуждения, сама мысль встретиться с Высшим Дьяволом будоражила их умы. Они перекликались друг с другом, царапая металл острыми лезвиями, словно о чем-то шептались.

Группа огров вошла в зал, к моим ногам положили серебряный сундучок и развязали руки. Я открыл ларец и там, на бархатной подушечке обнаружил тонкую кисть с ручкой из эбенового дерева и малюсенькую чернильницу, в которой переливалась всеми цветами радуги черная жидкость.

Стражники поспешили отойти на безопасное расстояние. Я осмотрел колышущиеся тени и попросил судей «призвать к порядку» пчел, чтобы свет стабилизировался. Насекомые собрались в рой и расселись по карнизу. Я глубоко вздохнул. Сумрак, а главное слепота судей играли мне на руку. Я отвинтил крышку чернильницы, быстро царапнул кончиком ногтя по ладони и уверенно взялся за кисть. Капли крови скользнули по пальцам, впитались в ворс кисти.

Кровь заклинания. Опасная, можно сказать, самоубийственная практика, позволяющая, ни больше ни меньше, вручить свою жизнь демону. Замена чернил на кровь позволяла заключить контракт без сговора как такового, создавать «неправовое пространство», обращаться к которому категорически запрещается. Некогда наилучшие заклинатели в присутствии Высших Дьяволов внесли этот запрет в знаменитую Красную Конвенцию.

Тем не менее игра стоила свеч: я предпочитал променять гнев Стальных судей на гнев Бездны. Моя рука не дрожала, уверенным движением я обвел большое пятно тени. Соединив концы линии, я почувствовал, как заволновались стоявшие поблизости огры. Многие из них с озабоченными физиономиями принюхивались: они почувствовали запах крови.

Демон обретал форму. Его огромные крылья разорвали пелену тени и с глухим треском раскрылись. Появление Сапфирового было встречено приглушенными возгласами. Что касается судий, то они еще ничего не понимали, но стражники уже кинулись ко мне, вопя об измене. Грохот их сапог разлетался под сводами, но я уже вскочил на спину создания Бездны и обхватил руками его черную горячую шею.

— Унеси меня отсюда, и я согласен заплатить любую цену.

— О, да… — прошептал демон, плотоядно облизываясь.

Существо повернуло ко мне вытянутую морду и оскалилось в хищной улыбке. Крылья Сапфирового достигали в размахе десяти локтей и напоминали крылья летучей мыши. Тихий шорох, и вот мы уже оторвались от пола.

Слепые и бессильные, судьи требовали объяснений от своих солдат, в то время как огры сгрудились прямо под нами. Я изо всех сил цеплялся за шею демона, не отрывая глаз от приближающегося с небывалой скоростью стеклянного купола. Раздались арбалетные щелчки. Демон испустил сиплый крик и неожиданно начал терять высоту. Кто-то из огров задел его правое крыло.

— Улетай отсюда! Давай же! — взвыл я.

Сапфировый сумел выровнять крылья. Я взглянул вниз и увидел, как арбалетчики перезаряжают оружие. Мы были отличной мишенью. Я подгонял тварь из Бездны, молотя кулаками по его холке.

— Лети! Э-гей! Не бросай меня, мой славный великан!

Моя фамильярность заставила демона зарычать. Его здоровое крыло замолотило по воздуху с удвоенной силой. Мы врезались в стену. Я увидел, как отвалилась часть раненого крыла Сапфирового и разлетелась ошметками позади нас.

Затем мы натолкнулись на купол, который с грохотом раскололся, осыпав стражников стеклянным ливнем. Я закрыл глаза и ощутил ветер на своем лице. Подхваченный его порывом, мой спаситель воспарил в небо. Когда он счел, что набрал достаточную высоту, демон принялся планировать над крышами Абима.

Пока мы парили в воздухе, я оглянулся: в куполе зияла огромная дыра, напоминающая неровную звезду. До меня все еще долетал приглушенный звон разбитого стекла, осыпающегося на головы огров и Стальных судей. Последние меня точно никогда не забудут. Донельзя счастливый, я склонился к уху создания:

— Спасибо, демон.

Он не ответил. Мы продолжали планировать, но опускались все ниже и ниже.

— Сапфировый?

Молчание. Внезапно шея твари у меня под руками обмякла. Я извернулся и посмотрел на морду моего скакуна. Мертвые, остекленевшие глаза — арбалетчик по праву принадлежал к элитной гвардии Дворца Стали. Арбалетный болт вошел в тело прямо под челюстью демона и пробил ему череп. Меня охватила паника. Отлично, я вишу на трупе, который выписывает концентрические круги — земля приближалась с головокружительной скоростью. Что ж, попытаемся воспринимать вещи с хорошей стороны: во всяком случае, мне не придется выплачивать демону долг крови. Только вот я не слишком уверен, что выживу и буду иметь возможность поздравить себя со столь удачно заключенной сделкой.

Воздух свистел у меня в ушах. Мы снижались ко Второму кругу, к границе квартала Теней и квартала Светотени. Я безуспешно пытался выровнять крыло существа, чтобы затормозить падение. Но тут мое лицо накрыло лоскутом разорванного крыла Сапфирового. Ослепнув, я принялся сдирать с себя тонкую мембрану, которая раздулась словно парус и оторвала меня от шеи демона. Мой крик затерялся в небесах. Потеряв всякую надежду, я цеплялся, как безумный, за обрывок крыла и вдруг с изумлением понял, что воздух наполняет мембрану. Тонкая кожица грозила в любой момент лопнуть, и все-таки я больше не падал, как камень, а медленно спускался к крышам, задаваясь вопросом, уж не сам ли Абим в очередной раз спас мою никчемную жизнь.

Но приземление обещало быть трудным, возможно, даже фатальным. Где-то подо мной мелькали тихие улочки города. Я совершил несколько суматошных попыток поставить мой «парус» горизонтально, но услышал лишь зловещий треск: мембрана разорвалась напополам.

И я падал.

Это падение длилось целую вечность. Я почувствовал, как мои ноги задели черепицу. Хрустнула кость. Словно мячик, я отскочил от покатой крыши, перевернулся, упал на плечо, услышал новый хруст и на полном ходу въехал в водосток. Мое тело обрушилось в пустоту и приземлилось на тканевый навес какой-то лавки. Материал не выдержал, и я рухнул в темную воду канала, которая оказалась на удивление жесткой. Меня закрутил водоворот, водная гладь сомкнулась над головой. Темнота, тишина: я шел ко дну. Лишь отвратительный привкус во рту помешал мне отказаться от борьбы. Преодолевая боль в израненном теле, я приложил последнее сверхчеловеческое усилие и всплыл на поверхность. Всего несколько гребков, чтобы добраться до твердой земли, еще усилие, чтобы вытащить себя из воды.

Я валялся на узком каменном тротуаре, обрамляющем набережную, и несколько секунд тупо смотрел в небо. А затем мои веки сомкнулись.

Мне снились руки, которые ласкали меня, руки, которые подвергали меня пытке. Я слышал собственные стоны, слышал, как призываю смерть, чтобы покончить с бесконечным страданием, с назойливой болью, которая не желала слабеть. Неожиданно боль послушалась и отступила, оставив меня разбитым и измученным в горячечном бреду, в жарком коконе, висевшем где-то вне времени и пространства.

Какой родной, привычный запах. Острый мускусный аромат морабийского кофе. Я несколько раз моргнул. У меня перед глазами танцевал живой, теплый свет.

— Убери фонарь, придурок, — сказал чей-то тихий голос.

Шарканье ног по паркету. Я попытался открыть глаза. Появилось изображение: пустая комната, голые стены. А в дверях сгрудились мои боевые товарищи. Они стояли плечом к плечу и, невзирая на тревогу, затаившуюся во взглядах, смотрели на меня с умилением.

— Что я вам говорил? — прошипел Пертюис, прижимавший к груди свою вечную рукопись. — Он быстро поправится, я в этом уверен.

Заплетающимся языком я попросил воды. Рядом с кроватью замаячило лицо Одено, который поднес чашку к моим губам. Я сделал глоток, рухнул на подушку и улыбнулся им всем.

— Дворец Стали… я сбежал. Канал. Я упал в воду… я…

— Мы знаем, — прошептал Одено. — Отдохни, Принц. Мы позаботимся о тебе.

— Спасибо, парни.

— Не за что, Принц.

Друзья один за другим подошли к изголовью кровати, чтобы потрепать меня по плечу. Каждый счел нужным коснуться пальцем светлого шрама на моем лице. Этим жестом они показывали, как рады моему возвращению, и я невольно прослезился. Деместрио остался в комнате последним. Я удержал его за руку и спросил: