Нина Сербаева-Семёнова Мне подарили розу Мне подарили розу, Но жаль, что не мужчина, А память встала в позу, И в этом вся причина. Ушёл мой возраст плавно, И закружила вьюга, А ко всему – недавно Я потеряла друга. И дарят мне ирисы, Гвоздики и мимозы, Пионы и нарциссы, И очень редко – розы. * * *
Путь одиночества не сладок, Он одичанию сродни. В душе давно уж непорядок, И так мои проходят дни мои. В тени ветвей берёз поющих От счастья плакать не могу. Я вспоминаю луг цветущий За речкой той, на берегу! * * * Скажи мне, Господи, скорей, Открой мне истину простую, Увижу ль я своих друзей? Поведай тайну неземную. Игорь Смирнов * * * Я люблю Петербург вот в такую погоду: дождик строчкой косой торопливых прохожих сечёт, и повсюду огни опрокинулись в невскую воду, а она – хоть бы что – величаво течёт и течёт. Может быть, упрекнут, что надуманно всё это очень, — нарочитая грусть, оптимизм на тоску променял… Я люблю Петербург и в прозрачные майские ночи, но в разлуки всегда я осенним его вспоминал. Через дали морей он ко мне пробивался огнями, им туман нипочём, и пурги не боятся они… Ленинград, Петербург… Мы ведь стали большими друзьями, а друзья испокон познаются в ненастные дни. * * * Давненько мне не пишут писем… Живу, и, вроде, ничего… Стал как Россия независим, не знаю только от кого. По пенсионному капризу хотел взлететь, увидеть Свет. Но, говорят: «Достаньте визу!» А как достать, коль денег нет? Подался в лес бы я, пожалуй, послушать птиц, вдохнуть озон… Но нынче засуха. Пожары, и лес закрыт. В том есть резон! С утра встаю – весь день расписан. Ждут внучки часа своего. А я в делах. Я – независим. Не знаю только, от кого. Наталия Филиппова * * * А я любила не тебя. А я любила эту осень… Дождливый городской сентябрь, Холодных луж стальную просинь. Я прикасалась не к тебе, А к солнцу. И в его объятьях Я отдыхала от потерь И преклонялась у распятья. И ты расстался не со мной, А с солнцем, с осенью, с распятьем… Я это всё взяла с собой, Тебя оставив, словно платье. Прощёное Воскресение В день Прощёного Воскресенья как мне сладко тебя прощать! Алых губ золотым тисненьем наложу на тебя печать — губы в губы, что не любили, губы в пальцы, что не касались, губы в волосы. Кольца вили, да ко мне они не ласкались… Губы в сомкнутые колени, не встающие на колени, губы в стопы, те, что не в плене у дорог, где сердец биенье. В день Прощения – я не внемлю нелюбви – не приемлю зла! Я целую чёрную землю там, где тень от тебя легла. Нина Чудинова * * * Отвага дерзких рук – бессильно тело Стряхнуть великолепный этот плен! Прислушайся, как бьётся ошалело Живая грудь у дрогнувших колен. Твой поцелуй – ожог на каждой жилке. Не вырваться, не крикнуть – так слаба. В моих глазах, моей полуулыбке Ни «да», ни «нет» – одна мольба! * * * Мир медленней меняется, чем я. Завидую земле, деревьям, скалам. Как тыщи лет назад, кипят моря, И солнце не утратило накала. Но вдруг недолговечности моей Дано преодолеть века земные, В иных пространствах новых скоростей Моей судьбы услышать позывные? И неужели будет смерть права, Когда придёт в назначенные сроки? Душа моя дрожит, как тетива, Не веря в жребий грубый и жестокий. Меня слепит зарниц внезапный свет. Он – тех миров далёких отраженье, Где жизнь моя отыщет продолженье, Куда сегодня мне дороги нет… Юрий Шестаков Предчувствие Упруго почки в мир напряжены — из тех глубин, что сопричастны сну… Глубокое предчувствие весны люблю я больше, чем саму весну. Ещё у всей природы зимний вид, но бродит сок в растении любом… Высокое предчувствие любви порою выше, чем сама любовь. Но не вольны ни чувства и ни мысль, ни память прояснить вопрос такой: что мне милей – сама земная жизнь, или её предчувствие душой? Вокруг огня Ликует мотылёк вокруг свечи. Летит Земля вкруг центра огневого. А мысль моя вокруг огня иного — вкруг смысла бытия кружит в ночи. Бесстрастно бездна звёздная следит, как длится наша жизнь – такая малость, вертясь в миру, копя в себе усталость, срываясь со своих земных орбит. Крылами пламя мотылёк обнял. Земля влекома к пылкой массе Солнца. А мысль моя погибнет иль спасётся в объятиях ментального огня? |
