Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Шекспир

Он был Шекспир, но кто об этом знал,
Когда вокруг все короли да пэры?
Его пирожник сэром обозвал,
И целый день смеялись кавалеры.
Хохочет зал: – Двенадцатая ночь!
Весь двор ты уморить сумел, писака!
Король – и тот смеяться был не прочь,
А принц от смеха, право, чуть не плакал!
А он им в лица: быть или не быть?
Вот в чём вопрос в подходе к миру строгом.
Принц датский Гамлет им сумел открыть,
Что все равны судьбою перед Богом.
Бросая в ложи беспощадный слог,
Разящий души точно арбалетом,
Он показал им, чем играет рок
На грани между тем и этим светом.
Любить до смерти, ревновать сильней
Всего того, что в этой жизни ценишь,
Отдать корону и богатство с ней
Тому, кто недостоин даже тени.
Неслышным шагом ходит в мире зло,
Змеиным ядом отравляя души,
И никому ещё не повезло
Лихую асимметрию нарушить.
И пусть не раз менялся этот мир,
Дают законы те же результаты.
Он был пророк великий и глашатай,
Он среди нас. Его зовут Шекспир.

Геннадий Старков

* * *

Над Россией плачут журавли,
Улетая в утренние дали.
А я живу давно один вдали
Одиноким журавлём без стаи.
Я давно не слышал майских гроз
И соскучился по зимам вьюжным.
Променял я кружева берёз
На чужбину, пальмы, берег южный.
А во сне брожу я по лесам,
Где отсеялись дождями тучи,
И тоскую по родным местам,
По ольхе, по ивушке плакучей.
По росистым в васильках полям,
По размытым ливнями дорогам,
По разливам рек и по церквам,
И по русским деревням убогим.
Солнце обжигает плечи мне,
Словно негодуя на чужого.
Нет прохлады и в морской волне,
Мне б побыть у ручейка лесного.
И когда я слышу журавлей,
Высоко летящих в поднебесье,
Замирает всё в душе моей
От печальной журавлиной песни…
Над Россией плачут журавли.

Владислав Старикан

* * *

И.С.

Придёшь из утреннего завтра —
под током вздрогнут провода,
как выход в космос астронавта,
как в Пасху талая вода.
Струитесь, чувства, буйствуй, разум!
Не за горой девятый вал.
Едва тебя увидел, сразу
своей любимою назвал.
И разглядел в твоём обличье
весны безветренную синь.
И вдруг услышал пенье птичье
за дрожью мартовских осин.
Пусть ветру море по колено,
земле по пояс небосклон.
Я доверяю сокровенно
тебе и явь мою и сон.

* * *

Побежали белые пожары
по садам окрестных деревень.
Яблони – ленивые кошары,
и у вишни грива набекрень.
Косолапый гром рвёт в клочья тучи.
Нет конца и края небесам.
И ручьи, ручьи по скользким кручам —
дождь течёт у ветра по усам.
Не пройдут пожары стороною.
То молюсь, то плачу, то пою.
Опалённый ранней сединою,
провожаю молодость свою.

* * *

На пороге беззубого дома – трава.
Там за пазухой запертой двери – топор.
Золотая с небес не слетит голова.
Куст калины как пьяный упал под забор.
Над рубиновым зонтиком клёна в тени
лижет мох огрубевшую холку конька.
Остроклювый колодец все ночи и дни
смотрит в сторону сада, где возле пенька
две дорожки сливаются нежно в одну
и, не чувствуя больше земли под собой,
мимо дома – как будто в другую страну —
убегают, петляя, в туман голубой.

Дождь на реке

Тихо осыпалась роща.
Крикнет сова вдалеке.
Плачущей осени росчерк —
дождь на реке.
Ветер вздохнёт и остудит
пыл серебристых ракит.
Времени нет, и не будет.
Утка летит …
Берег – теченью основа,
Руслу…
Судьбе вопреки
жизнь начинается снова
с красной строки.

* * *

Меняют кожу миражи.
Судьба нетороплива.
Стихами правду расскажи
мне, ветреная ива.
Завесь туманом слов глаза.
Стели дорогу в ноги.
Пусть запятые – тормоза —
скрипят под ритм убогий.
С испугу жизни колея
окажется в кювете.
Мои стихи спасут меня
на том и этом свете.
Во тьме ночной, при свете дня,
я вспомню строки эти.
Мои стихи прочтут меня
на том и этом свете.
До дыр зачитан, мне – ужу —
плясать на сковородке.
Стихами правду расскажу
до красной пены в глотке.
57
{"b":"218344","o":1}