* * * В небе над Ладогой вешний журавль. Зарево. День на исходе. В белые ночи войду, как корабль В тихую гавань заходит. Молча присяду у кромки воды Возле заснувшего сада… Белые ночи, Нева и сады — Большего счастья не надо. Сергей Давыдов
* * * Я видел кинофильм одной страны, которая почти не воевала, которая смеялась, танцевала, пока мы задыхались от войны. Я видел кинофильм одной страны, — чтоб как-то отразиться ей в эпохе, она сегодня собирает крохи, которые кидала в пасть войны. Вот эпизод: откопана винтовка. Вот эпизод: наклеена листовка, вот на дорогу брошено бревно… Похоже всё, отснято очень ловко, всё вспомнено, раздуто, зачтено. Я не хочу обидеть их народа, но если всё припомнит мой народ, то будет фильм длиной в четыре года, где страшен правдой каждый эпизод! * * * Тишины сосновая округа. Солнце ходит на могиле друга. Подожгло рябинку, как свечу. Третий год разлука и разлука… Я привык. Я больше не кричу, не зову. Поверил. Всё напрасно. И душа смирилась и согласна. И теперь я даже не хочу вспоминать застолья и дороги, повторять над ним его же строки, — боль такая мне не по плечу. Постою… как будто на пороге, в горле ком солёный проглочу… Дмитрий Дадаев Первый бой Мы поднялись в атаку на рассвете Навстречу смертоносному огню. Я ничего страшней не знал на свете И до сих пор всё в памяти храню. Снаряды рвались с грохотом и воем То вдалеке, то будто бы во мне. Казалось, что погибло всё живое На этой трижды проклятой войне. Кольнуло в бок, но я, крича подранком, Вдруг осознал, что выстоять могу. И побежал вперёд за грузным танком, Обманывая пули на бегу… * * * Я вижу: В детстве дорогом — Мой дед кроит ножом горбушки, И говорит, Светясь лицом: «Держите, Дети, Поцелушки!» Мы бережно тот хлеб берём, И истово к губам подносим… Съедим и… Снова хлеба просим… И пахнет солнцем отчий дом. Николай Данилов Ностальгия А годы – словно санки с горок… Ну, кто сказал, что мы стары? Ведь нам всего чуть-чуть за сорок От нашей свадебной поры. Я вновь у памяти, как пленный, О юных днях слагаю стих, Когда казалась нам Вселенной В ночи скамейка на двоих. Опять я там, в таёжном мире, Где повстречались две судьбы… Где на любовь благословили Нас «Красноярские столбы». Там – годы юности благие… Им век светиться, как огням. И пусть живёт в нас ностальгия По тем давно-давнишним дням. * * * С осенних туч на чёрном парашюте Ночь опустилась к моему окну. И я опять в объятьях тихой жути, Опять у одиночества в плену. Весь мир уснул – все от забот устали, В безмолвии покой свой обрели. Лишь я и ночь – вдвоём на пьедестале Вращающейся медленно Земли. Сергей Дроздов Карельская волость (Фотография столетней давности) Серьёзнейшие ражие карелы Да в нафиксатуаренных усах. Проборов свежевыбритые стрелы — Чтобы на фото не попасть впросак. А рядышком – ядрёные карелки, Упруги, но нисколько не толсты. И можно смело ставить по тарелке Туда, куда прикидываешь ты. Да ребятишек шаловливо-кротких На корточки присевший прыткий строй: Тебе – и мореплаватель, и плотник, А хочешь – академик и герой. Бокастые пятнистые коровы Пожёвывают спелые холмы, И я не знаю, от какой хворобы, На том же месте подыхаем мы?! До самых майских праздников не тая, Вцепился снег в помятые поля… И дело ль мне до Штатов и Китая?! — Я размышлял по слякоти руля. Владимир Ковальчук Зерно Кружится северная вьюга, как саван безысходен снег. Россия. Ночь. Медвежий угол. И на исходе чёрный век. Люблю простое – хлеб да сало, морозный дух седой зимы. Но что в наследство нам осталось? И что ж другим оставим мы? Как птахе – мне присуще пенье. Так неужели после нас останется лишь запустенье, безликость лиц, угрюмость глаз? И всё-таки зима не вечна! Мы ждём рассвет. Мы ждём весну — ведь снег, летящий мне навстречу, даст жизнь грядущему зерну! |
