Евгений Ключников Был вечер... Был вечер холоден и дик, Злой ветер доставал до сердца. Я в магазинчик старых книг Нырнул, чтоб чуточку согреться... Март, подражая декабрю, Усыпал мокрым снегом плечи, Но я его благодарю За мимолётность этой встречи!.. За осязаемый покой У книжных полок из фанеры, Где обнаружил томик твой, Поэт, на фото в дымке серой... Библиотечный мутный штамп Похож на губ прикосновенье. Заглавье: «Осип Мандельштам. Стихотворенья». * * * В тишине, без единого слова — Полуночник наивный, чудак, С бесконечностью снова и снова Крутит знаки свои Зодиак. В западню сладких снов увлекая, Ночь безлунная сводит с ума, Тёмно-серые, с края до края, Молчаливо толпятся дома. Разгадавший судьбы моей ребус В тусклом свете немых фонарей, Одинокий последний троллейбус Затеряться спешит поскорей. Ирина Ковшевная Криница Вокруг тебя мелькают лица. Как много их! А ты одна, Подобно старенькой кринице, В лесу заброшенном. Она Из недр пробилась первозданных, Не в силах изменить свой путь, И ждёт, что в этих дебрях странных Её отыщет кто-нибудь. Придёт, устало сядет рядом, Испив живой воды глоток, Лицо умоет и в награду Прочистит бережно исток. И отойдёт. На расстоянье Оглянется и промолчит, Подумав о судьбе печальной, Вздохнёт и сердце защемит. А может, прибежит волчица С весёлым выводком своим Игрой потешиться. Криница Журчаньем подыграет им. А вдруг тропинкою нежданной Пробьётся сквозь каскад камней Надежды луч, такой желанный, Чтоб осветить остаток дней. Метель Метель колдует надо мной, Играя с лешими в потёмках, То воет за моей спиной, То отголоском плачет тонким. Мне страшно. Словно на беду, Она оскал свой показала. Плутая, в темень я бреду Своей походкою усталой. От ужаса туман в глазах, Ещё совсем немного – тело Окоченеет… И слеза Сорвалась бусинкою белой. Присела. Снежная постель Накрыла мягкой поволокой, Кружи, колдуй, реви, метель, Я засыпаю сном глубоким. Вечер непогожий
Горько плачет ива, слёзы льются в речку. На столе тесовом зажигаю свечку. Воск сползает вяло бусинками в блюдце. Скоро в роще нашей соловьи зальются. Не до вас сегодня, не до ваших трелей. Ком подкрался к горлу, слёзы одолели. Впрочем, я не вправе вам давать советы, — Вы всего лишь птахи, пойте до рассвета. Пойте, вам, наверно, весело, ну что же — Пусть мне будет грустно в вечер непогожий. Татьяна Кожурина Дорожное 1. Снова дождь проливной. Холод. Ночь. Непролазная слякоть. Дальнобои проносятся вдаль – только ветры шумят! В обречённой России давно разучилась я плакать. Только веру в Христа не отнять у меня, не отнять. Ты послушай, дитя моё, песню о Деве Марии, Как она пробиралась в Египет с младенцем-Христом. Подрастёшь – свою грешницу-мать и пойми, и прости, и — Нас укроет с тобой Богородица светлым крылом. Под ногами колючим хребтом вырастают отроги. Вновь младенца кормить по-над морем, у голой скалы. Впереди – всё дороги, раскисшие злые дороги, Позади – знойный Крым, и Кавказ, и степей ковыли... Разверну у обочины карту путей пилигримов: Эти тонкие нити уводят на жаркий Восток! А меня впереди ждут развалины Третьего Рима, Византии ушедшей последний – чуть видный! – росток! 2. Как суровые дуют ветра, с непогодою споря! И пещера в расщелине скал – неуютным жильём... Колыбельные я напевала – так нежно! – у моря. Ох, дорога, дорога, мой вечный скитальческий дом. Развернётся опять утомлённою лентой дорога. Но свобода, свобода – вот слово милее всего! Не имея иконы, я звёздам молилась как Богу — Эти тысячи глаз в небесах – лишь Единое Око Его! Пощади и помилуй, Господь! Не меня – так младенца! Не его в том вина, что цветком придорожным рождён... Кабы знать нам, когда упадём, – то подбросили б сенца… Будет тысячу лет длиться этот безрадостный сон. Снова дождь проливной. Холод. Ночь. Непролазная слякоть. Дальнобои проносятся вдаль – только ветры шумят... В обречённой России давно разучилась я плакать. Только веру в Христа не отнять у меня, не отнять. Ночная молитва Здесь, в Петербурге, сквозь столичный гам, — Колоколов густые перезвоны. Хранят мою обитель по ночам Золотокрылые суровые грифоны. А на горе далёкой Митридат — Торжественные белые ступени, Осколки императорских палат, — Пантикапея призрачные тени. Сверкающая близится зима — Но осень не даёт зиме уступки. А на Босфоре – сильные шторма, И корабли швыряет, как скорлупки. Над бухтами сверкают маяки — Ночного моря каменные стражи. И опытные шутят моряки: «Не дай нам, Боже, сгинуть в этой каше!» Нева зажата в розовый гранит... К далёким берегам лети, молитва! Господь мой! Наши души сохрани! Дай выиграть у моря эту битву! |
