Зеркало Разбилось зеркало. В осколках тротуар. А в них калейдоскопом – мельтешенье — Теней и красок праздничный базар, Обрывки моментальных отражений. Мелькают руки, сумочки, плащи, Портфели, джинсы, туфельки, корзины — И тут уж понапрасну не ищи Доступной пониманию картины. Здесь всё в лоскутьях, всё и вкривь и вкось, Сплелось, смешалось: небо, вещи, лица — Сплошное буйство пятен и полос, Но целым ничему не отразиться. Таким вот люди постигают мир Через осколки собственного взгляда. И видят только крохотку громады Из личных дач своих, машин, квартир. Но вот, заветной мыслью одержим, Придёт сюда мудрец, осколки сложит, И в зеркале весь мир увидеть сможет, И обо всём поведает другим. Я верю Я верю – летопись России В скрижали наши вековые Не до конца занесена. Народа дух неукротимый Сокрыт внутри. Неотвратимо Воспрянет спящая страна! Я верю – мысли светлый гений Рассеет сумрак заблуждений, И мир увидит наяву Неисчервлённую свободу В руках Великого народа. И этой верой я живу. Майя Шеремет * * * Я рада – мой гостеприимный дом Вас радует не блеском и изыском, А теплотою дней, прошедших в нём В кругу ушедших дорогих нам близких. Я расставляю старый мой сервиз На скатерти, подаренной свекровью, И красное вино, как лучший приз, В стаканах отливает тёмной кровью. Вы слышите родные голоса И видите знакомые вам лица. Земных богатств дарю вам чудеса И предлагаю ими насладиться. Гость каждый, посетивший этот дом, Мне дорог – этот дом ему стал близок, И я живу в сиянии улыбок, Преподнесённых мне за дружеским столом. * * * Держу в руках я не синицу, Я сокола держу в руках, Я знаю: этой гордой птице Парить достойно в облаках. Я сокола рукою грею, Слова шепчу и слёзы лью И, удержать его не смея, Простору неба отдаю. Он не зовёт меня с собою, Уже он к звёздам на пути, А я шепчу ему – прости, Не суждено нам быть с тобою! * * *
Они погибли в ту войну Как воины, по сути – дети, Из пекла боя – в тишину, Не добежав в двадцатилетье. И приняли они тот бой, Лет недожитых не считая, Победе проложив собой Дорогу в незабвенность Мая. Из них никто встать не успел, Ни даже просто крикнуть: «Мама!...» Таков солдатский был удел — Лицом к врагу, вперёд и прямо. Их души детские взошли Звезда́ми красными: на нивах, Вдоль всех дорог родной земли И возле речек торопливых. Потомок! Поклонись им низко, Пусть память станет обелиском На тех могилах безымянных В родной стране и в дальних странах. Анна Шишкина * * * Нечаянность сюжета одного Так очевидна и неоспорима, В порыве ветра женщина шла мимо Дубов летящих – в полотне Коро. Но это мне – восторженному духу — Струной звенящей с листьями взлетать, А женщина, скорей всего, старуха, Хотела перед ветром устоять. Наклон вперёд – упрямо, жёстко, грубо, И юбка – парус, главное – успеть. О, стойкая бретонка, эти губы — В столетьях отвердевшая камедь! Умерь свой шаг и подожди немного. Чуть отдышись, уж близится рассвет. Листва густа, и не видать дороги, Меня услышь – я твой теряю след… Когда октябрь, как плачущий Пьеро, А сердце – словно одряхлевший лапоть, Мне хочется открыть альбом Коро — Рассматривать и размышлять, и плакать. Счастье Нет, не умрёт, нетленно будет небо И те сердца, что вновь и вновь горят, И этот аромат кусочка хлеба, И дочки взгляд, ах, что это за взгляд! Все дети верят, что бессмертны мамы, Бессмертны игры, птицы и цветы. Они порой бывают так упрямы — В защите помыслов небесной чистоты. Николай Шумилин Первый хлеб И снова вспомнилась блокада: С лица земли сметённый дом, Солдат, вернувшийся из ада Стоит над белым пустырём… И огляделся, и не сразу Походный «сидор» развязал, И все нехитрые припасы Рукам протянутым раздал. Несу, не ем краюху хлеба — Свой первый хлеб несу домой! Он в руки мне не манной с неба — Солдатской вложен был рукой. Лишь мать заплакала тихонько В линялый кутаясь платок, И приговаривала только, Мол, всё потом поймёшь, сынок. И не был горек хлеб тот горький, Тот хлеб военного пайка, Но помню вкус шершавой корки С глотком крутого кипятка. |
