* * * Безлюдные глухие зимы. Дремота. Пыль под образами. Смотреть вокруг невыносимо Живыми трезвыми глазами. Бурьяны. Свалки. Мимо, мимо… Давным-давно неизлечимы И этот мир, и все мы сами. Есть утро хмурое, в котором Надежды нет, что день настанет. Порочный круг – пустые споры, Где всё меняется местами. Скрыл нищету в рекламе город, И зимний ветер рыщет вором, И завывает под мостами. В деревне ни холста, ни крынки, Ни слёз, ни гнева, ни веселья. Вороны празднуют поминки. Тоска справляет новоселье В казённом доме и на рынке. А небо серое «с овчинку» Пропорото засохшей елью. И горе – вроде анекдота. И в мире что-то с тормозами. И только сверху смотрит кто-то Большими трезвыми глазами. * * * Призрачных мутных снегов нашествие. В печке дымят и трещат дрова. Лучшее средство от сумасшествия — Опустошённая голова. Лип медитация и качание… Сумерки прячутся в дровяник. Лучшее средство от одичания — Общество старых и добрых книг. Вьюга – крушение мироздания. Хаос позёмками не прошить. Лучшее средство от опоздания — Сесть и уже никуда не спешить. Вьюга – как сбывшееся пророчество. Трубы архангеловы – в трубе… Главное средство от одиночества — Весь этот мир поселить в себе. Алла Садовская Набат Не одета и не обута, Но ни ветер, ни гром не страшен, Амазонкою буду будто! Так мне кажется жизнь краше. И неведомо, днём иль ночью, За околицей иль в столице Вдохновения ищут очи, А вокруг только лица, лица… Лица бритые, лица-чёлки, Лица разных кровей и масти! Боже мой! Я не вижу толку, Неуютно мне в этой массе!… Миллионы людей похожих Каждый день мне идут навстречу, Неужели себя я тоже Вдруг однажды в толпе замечу?! Подойду к «себе» и… – Ну, здравствуй. – Что так грустно? – в ответ спрошу «я». – Посмотри, мир такой прекрасный! Мир божественен! Аллилуйя! Богослов, возложите руки На меня, ибо вздуты вены. Понимаю – иду на муки В самый центр мировой арены!… * * * Люблю я Россию слушать… Раскатом колокола́… За то, что однажды душу Она мне свою дала. За то, что дышу раздольно — И вдоволь, и всласть дышу, За то, что бывает больно, Когда я о ней пишу… * * * Посмотрите на этот город! Он велик не размером – статью! Он велик тем, что лютый ворог Не предал его лик распятью! Путь к победе был слишком труден, Обнимало кольцо блокады. Только выжили эти люди!- Эти ЛЮДИ – из ЛЕНИНГРАДА! Посмотрите на эти лица, Вы, зелёные от утробы, Вам во сне это не приснится, Вы ж по жизни теперь все снобы. Вам Америка даст программы, Вам Германия даст валюту. Что вам эти блокадные граммы, Если жрать осетра с «Абсолютом». Так за что же они умирали, Если нету теперь Державы? Чтобы мы их здесь обирали?! И купались в лучах их славы?! Виталий Севрюгин Печальный караван Шагал вперёд печальный караван Среди песков и жалящих колючек… Прощай навек, родной Узбекистан, В Россию уезжаю – край могучий. Скучаю я по детству и весне, Не позабыл могилу старой мамы… И до сих пор мне чудятся во сне Далёких дней цветные панорамы. И вот теперь мой скорбный караван Достиг границы северной столицы. Я подошёл к кисельным берегам, Где солнечные сходятся зарницы. В берёзовой России я живу И залечил сердечные все раны, Но снятся мне, как будто наяву, Страны далёкой синие туманы. В чайхане Какая сильная жара, Какая знойная погода! Под летним солнышком с утра Томится южная природа. Одно спасение: тенёк Да чайхана под старым дубом, Где можно попивать чаёк, Беседуя с хорошим другом. Там можно славно отдохнуть, Поесть самсу с курдючным салом, Покушав, можно и вздремнуть И даже выспаться задаром. В тени жарища – нипочём, А в чайхане уютно, мило, Не думай только ни о чём И жди, чтоб голова остыла. Юлия Семёнова * * * Люблю дыханье светлой тишины, Когда в свой разговор вступают двое: Небесный свод и ласковое море, Где редкие слова едва слышны. Туман скрывает призрачной накидкой Свиданье между небом и водой, И, разливаясь далью голубой, Чуть брезжит свет дрожащею улыбкой. Едва лучей касается волна И ветер волн перебирает струны… Качаются молитвенные думы, И царствует святая тишина… |
