Евгений Макаров (Мартын-Балалай Питерский) Дети Ноевые (притча во языцех) Стонут, ноют дети Ноевые. Настало время СОИ,.. соивое. Соития дети и те, и эти, и я — дети соооииитиия. А их дети? Куда деть их? Деть их куда, а? Как одеть их, Одеть их как, а? Ааа, Бээ, Вээ, Гээ, Дээ… Ааа, Быы, Выы, Гаа, Дыы… Вы…, гады, выгадывать вы… рады! Дети добра, добра дети, добродетель добро… дети… ль? Как, в детях добро? Вдеть их в добро как? Как в добро вдеть их, как? Вон войны лицо: в он – ой! в она – ай! в оно – оай! в Ной, вой на вой, ногой его, ногой, ведь он нагой, ведь он из… гой! Аааай! Ооойооой! Валом валит произвол, тяяянет лямку жизни вол. Эээй! Вол, скажи, чьи законы человечьи? Вол,..чьи??? Волчьи?!!! Клыком удары в сердце ножевые, но мы… живые. Удары кулаком в живот, но мы же… вот. И жизнь живёт, она гремит, грохочет, плачет, хочет и хо-хо-хочет, она жива, она… живот.., вот Библия наша,.. вот! Мы любим природу, но любовь эта хрупка, послушайте-ка… «Хруп…хруп…к…Аааа! И её ось – хруп…кость, Христа пронзивший гвоздь, и всем нам её до слёз жр-р-р-аааль! Эээй, братва! Жизнь разве не жратва, жизнь – жертва разве, а?!!! Ха-ха-ха!!! Опомнимся, сынки! Раскроем шире зенки, ссыпем славы венки и покаемся. Но нет нам покаяния, пока я – не Я, пока ты – не я, пока я – не Ты, нет понятых, но есть понятые! Доспехи... зла… ты, Каины… да Пилаты. Ээй! Лицо! Послушайте мысль с выи-и-иеденное лицо, лицо Единого и ночью и днём. Кто прибывает во Мне и Я – в нём. Встряхнёмся! Сбросим грусти сгустки, подымем Лицо Мира, посмотрим, прислушаемся… Ведь в Лице миРА – ЛИРА!!! Сердца лира! Гармонии доверим Дух наш! Гармонией поверим слух наш! И пусть грехов всех наших КАМЕНЬ Молитвою избудет АМЕН! Ольга Мальцева В антикварной лавке В антикварную лавку под вечер зайду, Где старинная роскошь стоит на виду, — И услышу дыхание прошлых времён, И откликнется эхо забытых имён. Приоткроется давнего времени срез, Клавесин-старичок проскрипит полонез, На картине – в дверях повернутся ключи, Раздадутся шаги, тихий шелест парчи. Продолжается жизнь отслуживших вещей, — Золочённый подсвечник, скажи мне, ты чей? Но молчит, чью-то тайну храня сквозь века… Всё же помнит хозяина, наверняка. Встреча Вот и кончились белые ночи, И желтеет наряд сентября, Бег счастливых минут всё короче, Но под вечер – нежнее заря. Позабудем, где были не правы, Не для нас грустных дней череда: Отдышали высокие травы, Но, мерцая, не гаснет звезда. Нам судьбою назначена встреча, Что весна унесла – не зови, Но сияют в реке быстротечной Золотые крупицы любви. * * * Когда на лунном небе звёздам тесно, И я не сплю, склоняясь над столом, Мне и самой бывает неизвестно, Что нарисует ночь моим пером. Когда она колдует и пророчит Живые посылая полусны, Почувствую затихшей зимней ночью Прикосновенье чудное весны. Её мотив из юности звенящей Вернёт мне строгой памяти укор… А надо мною – небосвод летящий, Далёких звёзд безмолвный разговор. * * * Я пою, и пусть не все услышат, Я пишу, и пусть прочтут не все, А мои стихи простором дышат, В утренней купаются росе. Пусть они просты, как незабудки, Дружат с ветром в поле и травой, Но кого-то хоть на две минутки Остановят строчкою живой. Будет на душе легко и чисто… Снова я предчувствую и жду: Ты придёшь, и в этот день лучистый — Роза расцветёт в моём саду! Земной уголок Травой зарос уютный милый двор, Грустят о лете мокрые берёзки, Богатый растерявшие убор, Но дорог мне и этот вид неброский. Черёмуха, подружка юных дней, Беспечную влюблённость вспомнить рада И первые свидания под ней В пленительности белого наряда. Разлапистой смородины кусты У ног моих в приветственном поклоне — Растроганны, доверчиво-просты, Роняют бусы слёз в мои ладони. А дом скучал… Стоит передо мной, В нём силу духа чувствую и верю: Он ждал меня, как ждёт отец родной. И рад, что я распахиваю двери! |
