— Я бы не заходила так далеко, — не согласилась Хитер. — Однако, мне кажется, что у вас есть что–то на уме. Поэтому, почему бы вам просто не пойти дальше и не сказать мне, что это?

— Это просто… — начала Джексон, и прервалась. Она снова посмотрела вниз, уставившись на свои руки, пока ее пальцы методично измельчали корочку от хлеба ее сэндвича. Потом она глубоко вздохнула и посмотрела вверх, прямо встретившись глазами Хитер, и ее взгляд уже не колебался. На этот раз он горел.

— Просто, я знаю, что не должна, но я действительно хочу, чтобы адмирал Золотой Пик, взорвала каждого из этих чертовых ублюдков прямо в космосе! — сказала она яростно. — Я знаю, что неправильно так чувствовать. Я знаю, что большинство людей на борту этих кораблей не подали ни одного голоса за все, что произошло. Я даже знаю, что последнее, что нам нужно, это война с Солнечной Лигой. Но все равно, когда я думаю о том, что случилось с Тором — всеми теми людьми — без каких–либо оснований абсолютно, я не хочу «правильного ответа». Я хочу одного, который убьет людей, которые убили моего брата и его друзей!

Она перестала говорить резко, и губы ее сжались, когда она закрыла рот. Она отвернулась на мгновение, а затем заставила себя улыбнуться. Это было непроницаемое, жесткое выражение — больше похожее на гримасу, чем улыбку, на самом деле — но, по крайней мере, она пыталась, подумала Хитер.

— Я сожалею об этом, — сказала Джексон.

— О чем? — посмотрела на нее Хитер. — Сожалеете, что хотите, чтобы они были мертвы? Не будьте смешны, конечно, вы хотите, чтобы они были мертвы! Они убили того, кого вы любите, и вы — флотский офицер. Тот, кто выбрал боевую специальность. Таким образом, почему вас действительно удивляет, когда ваш инстинкты и эмоции хотят, чтобы люди, которые убили вашего брата заплатили за это?

— Но это не профессионально, — почти запротестовала Джексон. Хитер приподняла бровь, и офицер РЭБ сделала нетерпеливый, разочарованный жест. — Я имею в виду, что я должна быть в состоянии отступить и признать, что самое лучшее для нас — урегулировать этот конфликт без лишних травм.

— О, не будьте такой глупой! — покачала головой Хитер. — Вы признали, что причина в этом, и вы расстроены, желая большего! Но если вы хотите, чтобы я сказала вам, что вы имеете право быть расстроенной самой собой из–за этого, то я не собираюсь делать ничего подобного. Если бы вы были в состоянии диктовать последствия, и вы позволили бы своим эмоциям подтолкнуть вас к бойне, которой можно было избежать, то у вас должны были быть проблемы. Но это не так, и я подозреваю, что если вы были до сих пор «правильной», вы действительно не хотите, чтобы такое произошло. Однако, я уверена, что молодая привлекательная женщина–офицер с вашей рано развитой гибкостью может пойти и найти всевозможные вещи, чтобы лучше провести время, нежели сожалея!

— Приближаемся к гиперстене, сэр, — объявил лейтенант Брюннер.

— Очень хорошо, — сказал Льюис Дентон своему астрогатору, и взглянул на квартирмейстера, несшего вахту. — Отдайте приказ, старшина.

— Есть, сэр, — сказал квартирмейстер и нажал кнопку. — Все по местам, — заявил он по ком–системе корабля, — готовиться к переходу в нормальное пространство.

Тридцатью двумя секундами позже экипаж КЕВ «Реприза» испытал знакомую, неописуемую тошноту альфа–перехода, когда их корабль пересек гиперстену и звезда класса G0 по имени Мейерс вспыхнула в двадцати двух световых минутах впереди. Они вышли почти точно на гипергранице, явив виртуозную гипернавигацию, и Дентон улыбнулся Брюннеру.

— Молодец! — сказал он, и лейтенант улыбнулся ему, пока «Реприза» немного изменяла курс, выравнивая свой нос, обнаружив себя в космосе, путь до планеты Мейерс будет занимать два часа пятьдесят три минуты при движении с ускорением до пятисот g. Потом улыбка Дентона исчезла, и он обратил свое внимание на Хитер МакГилл.

— Развертывайте платформы, канонир, — сказал он.

— Есть, сэр. Развертывание альфа–платформ сейчас.

Хитер кивнула Джексон, которая давала ей показания по последней проверке, а затем нажала клавишу. Хитер наблюдала, как красные огни сменяются зелеными и внимательно следила за ее собственной панелью.

— Альфа–модели очистили клин, сэр, — объявила она через несколько минут. — Маскировка активна и развертывание проходит штатно. — Она посмотрела на время на дисплее. — Бета–платформы нацелены на запуск через… десять минут тридцать одну секунду.

— Очень хорошо, — вновь сказал Дентон, а когда он откинулся на спинку кресла, от его улыбки не осталось даже памяти. Перед его мысленным взором платформы «Призрачного Всадника» ускорялись наружу, вглядываясь в пустоту вокруг них, а в глазах его была жесткость и память о последних мантикорских эсминцах, оказавшихся в оккупированной силами солариан звездной системе.

«Не в этот раз, сволочи, — подумал он холодно. — Не в этот раз».

— Гиперслед, лейтенант, — объявил сенсорный техник, и лейтенант Оливер Бристоу поднял бровь и склонился над плечом техника, сконцентрировав взгляд на дисплее.

Несмотря на свой статус административного центра сектора Мадрас, система Мейерс едва ли была шумным ульем межзвездной торговли. На самом деле, это был один из редких дней, который видел больше, чем два–три гиперперехода, и это было почти неслыханным в течение нескольких дней или даже недель, чтобы пройти незамеченным.

Движение было немного более оживленным из–за фиаско в системе Моники, но большинство «специальных следователей» и представителей офиса генерального инспектора уже приходили и уходили. Насколько Бристоу мог сказать, большинство из них даже не потрудились, чтобы распаковаться. Тот факт, что они проделали весь путь до Мейерса был достаточным доказательством их верности долгу, и в настоящее время не было никакого смысла в расследовании, поскольку большинство из них были проинформированы о выводах в своих докладах прежде, чем они были направлены в первоисточник.

Но дело было в новой сортировке Астроконтроля Мейерса последнего времени. Прибытие оперативного соединения адмирала Крэндалл на три недели раньше вызвало столько волнения, какого Бристоу никогда не видел в Мейерсе. Эскадры линейных крейсеров адмирала Бинга представляли самую большую огневую мощь, которую любая система в Пограничье никогда, вероятно, не видела, но они были незначительны по сравнению с Оперативным Соединением 496. Бристоу не мог и подумать, когда в последний раз он видел хоть один настоящий корабль стены на пути сюда, тем более целое оперативное соединение с соответствующими элементами прикрытия! Он не был уверен, что адмирал Крэндалл делала здесь, но он был достаточно уверен в том, что она не совершила поездку только ради своего здоровья, и это делало неожиданный приезд интересным. Никто ничего не знал, черт возьми, но Крэндалл ждали.

— Что вы скажете о нем, Кокер? — спросил он.

— Трудно сказать на таком расстоянии, сэр.

Старшина 2–го класса Алан Кокер, как и Бристоу, был из Пограничного Флота, и лейтенант подозревал, что офицер Боевого Флота, как те из штаба Бинга или находящиеся на борту супердредноутов Крэндалл нашли бы тон старшины плачевно непрофессиональным. Бристоу так не считал. Потому что, вероятно, по его предположению, в отличие от большинства офицеров Боевого Флота, которых он мог бы назвать, старшина Кокер действительно мог найти свой собственный зад, если будет использовать обе руки.

— Мы говорили в течение нескольких месяцев, что нужно заменить массивы, покрывающие этот сектор, — продолжил дальше старшина немного кислым тоном, — и разрешения не было, кроме заботы о прикрытии дома. Хотя, если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что это, вероятно, эсминец из–за импеллерной сигнатуры. Может быть легкий крейсер — некоторые из пи?сающихся здесь «флотов» все еще держат несколько очень малых «крейсеров» в инвентаре — но, в любом случае, я не думаю, что это что–то большее.

— Легкий крейсер? — Бристоу медленно выпрямился, почесывая бровь.