«Не провожай меня, не провожай…» Не провожай меня, не провожай. Ты жди меня, а провожать не надо. Лежит земля, туманами свежа, Лежит моя дорога, как награда. Но каждый день, прожитый без тебя, Еще придет со мною расплатиться, Еще в долинах мне ветры протрубят, Что, уезжая, надо бы проститься. Мой странный мир обрадуется мне, Придут рассветы у огня погреться, И по гитарной старенькой струне Сползет роса и упадет на сердце. И запоют ребята у костра, И затрубит лосиха электричкой, И будто бы ни пуха ни пера От старых дней и от моих привычек. Но каждый день наращивает стон, И он растет стремительно и грозно, И я кричу в помятый микрофон: «Ты приезжай, пока еще не поздно! Пока луна, как острие ножа, Пока ледок на лужах утром тает, Пока земля туманами свежа, Пока к нам вертолеты прилетают». 1970 «О, посмотри, какие облака…» О, посмотри, какие облака Возведены вдоль нашего романа, Как будто бы минувшие века Дают нам знак, таинственный и странный. И странное обилие цветов, И странно, что кафе не закрывают. И женщины в оранжевых пальто Бесшумно, как кувшинки, проплывают. О, посмотри хотя бы на себя В минутном отражении витрины, Где манекены редкие скорбят И катятся волнистые машины, Где тонкая колеблется рука Среди незамечательных прохожих, Где ты стоишь, похожа на зверька И на смешного ангела похожа. Прошу тебя, пожалуйста, спаси, Не брось меня на каменную муку… Но женщина, ведущая такси, Находит дом с названием «Разлука». И ты уходишь весело, легко — Пустеет двор, пустеет мирозданье. И ласковые днища облаков Всю ночь стоят над миром в ожиданье. О, посмотри, какие облака Возведены вдоль нашего романа, Как будто бы минувшие века Дают нам знак, таинственный и странный. 1970 ВЕЛОСИПЕД Пахнет луна сосной. По тишине лесной Катятся по тропе Я и велосипед. Медленно цепь кручу — Еду, куда хочу. Шины на колесе Ширкают по росе. То ли вдали лиман, То ли вблизи туман, То ли блестит костел, То ли горит костер. Кто же там, у костра? Это ж моя сестра. Нет уж, моя жена. Нет, это просто весна. Рядом сидит пацан, Худенький сам с лица И кандидат в мужья. Боже, да это ж я! Я на себя гляжу. Нету чудес — твержу. Нету чудес, а все ж Я это, я — похож. Дым от костра встает. Парень обнял ее, Пальцами у лица, Вот и целуются. Я не пошел к костру, Я зашагал к утру, Мимо огня в крови, Мимо своей любви. 1970 ПОМНИ ВОЙНУ Помни войну, пусть далёка она и туманна. Годы идут, командиры уходят в запас. Помни войну! Это, право же, вовсе не странно — Помнить все то, что когда-то касалось всех нас. Гром поездов. Гром лавин на осеннем Кавказе. Падает снег. Ночью староста пьет самогон. Тлеет костер. Партизаны остались без связи. Унтер содрал серебро со старинных икон. Помни войну! Стелет простынь нарком в кабинете. Рота — ура! Коммунисты — идти впереди! Помни войну! Это мы — ленинградские дети — Прямо в глаза с фотографий жестоких глядим. Тихо, браток. В печку брошены детские лыжи. Русский народ роет в белой земле блиндажи. Тихо, браток! Подпусти их немного поближе — Нам-то не жить, но и этим подонкам не жить. Помни войну, пусть далёка она и туманна. Годы идут, командиры уходят в запас. Помни войну! Это, право же, вовсе не странно — Помнить все то, что когда-то касалось всех нас. 1970 ВАНЮША ИЗ ТЮМЕНИ В седом лесу под Юхновом лежат густые тени, И ели, как свидетели безмолвные, стоят. А в роте, в снег зарывшейся, Ванюша из Тюмени Единственный оставшийся нераненый солдат. А поле очень ровное за лесом начиналось, Там немцы шли атакою и танки впереди. Для них война короткая как будто бы кончалась, Но кто-то бил из ельника, один, совсем один. Он кончил школу сельскую, зачитывался Грином, Вчера сидел за партою, сегодня — первый бой. Единственный оставшийся с горячим карабином, С короткой биографией, с великою судьбой. Когда же вы в молчании склонитесь на колени К солдату неизвестному, к бессмертному огню, То вспомните, пожалуйста, Ванюшу из Тюмени, Который пал за Родину под Юхновом в бою. 1970 |
