РЕПОРТАЖ С ТРАССЫ ХОРОГ — ОШ Дорог на свете много, Но выше не найдешь — От города Хорога В далекий город Ош. По кручам каменистым, Смотри, не оборвись! Машины — альпинисты Карабкаются ввысь. Бензин имей, во-первых, Резиной дорожи И главный козырь — нервы, — Смотри, не растранжирь. Держи баранку строго, Иначе не пройдешь От города Хорога В далекий город Ош. И, скуку не приемля, Кричу я на пути: «Остановите Землю, Я здесь хочу сойти!» Но прыгает дорога, Трясет машину дрожь От города Хорога В далекий город Ош. И мерзли мы, бывало, И ветер нас сгибал, И много перевалов Дарила нам судьба. Ну что ж, приятель, трогай! Костер наш был хорош. В Хорог твоя дорога, А наша — в город Ош. 1965 ТРАССА ХОРОГ — ОШ А зимою трасса белая, А в июле трасса пыльная, На подъемы очень смелая, Аварийностью обильная. Снегопадами известная И жарою знаменитая, Для разъездов очень тесная, Над обрывами пробитая. Вдоль по этой трассе-трассушке, Замерзая у обочины, Всё стоят большие камушки, Ледниками порасточены. Ох ты, трасса моя, трассина, Путь-дороженька Памирова — То ледник имени Красина, То хребет имени Кирова. Ох ты, трасса бесконечная, Боль-тоска моя студеная, То любовь моя беспечная, То жена неразведенная. Надоела ты мне до смерти — Всё задачи раззадачивай, Серпантиновые росписи Всё вглухую заворачивай. Да кончай же ты, корявая, Прыгать ломаною веткою! Мне не жаль себя, кудрявого, Жаль машину мне советскую. 1965 СЕРЕГА САНИН С моим Серегой мы шагаем по Петровке, По самой бровке, по самой бровке. Жуем мороженое мы без остановки — В тайге мороженого нам не подают. То взлет, то посадка, То снег, то дожди, Сырая палатка, И почты не жди. Идет молчаливо В распадок рассвет. Уходишь — счастливо! Приходишь — привет! Идет на взлет по полосе мой друг Серега, Мой друг Серега, Серега Санин. Сереге Санину легко под небесами, Другого парня в пекло не пошлют. Два дня искали мы в тайге капот и крылья, Два дня искали мы Серегу. А он чуть-чуть не долетел, совсем немного Не дотянул он до посадочных огней. То взлет, то посадка, То снег, то дожди, Сырая палатка, И почты не жди. Идет молчаливо В распадок рассвет. Уходишь — счастливо! Приходишь — привет! 1965 ТАКСИ — Свободен? — Куда везти? — Да прямо давай крути. — А… прямо. По пути. Поедем, не загрустим. И крутится в стеклах снег. — Наверно, спешишь к жене? — Ошибка, жены-то нет. — К знакомой? — Опять не к ней. — Сегодня у нас среда? — Сегодня у нас беда. — Да брось ты, все ерунда. А все же везти куда? А счетчик такси стучит, И ночь уносит меня. От разных квартир ключи В кармане моем звенят. — Направо? — Нельзя никак. — Налево? — Одна тоска. Давай-ка вперед пока, Прибавь-ка, браток, газка. 1965 ТОСТ ЗА ЖЕНЬКУ — Так выпьем, ребята, за Женьку! За Женечку пить хорошо! Вы помните, сколько сражений Я с именем Женьки прошел. И падали годы на шпалы, И ветры неслись шелестя… О, сколько любимых пропало По тем непутевым путям! И в грохоте самосожженья Забыли мы их навсегда. Но Женя… Вы помните? Женя… Я с ней приходил ведь сюда — Тогда, в девятнадцатом веке… Да вспомните вы, черт возьми! Мне дом представляется некий — В Воронеже или в Перми. То утро вставало неброско, Лишь отсветы на полу, «Голландкою» пахло и воском, И шторой, примерзшей к стеклу. А мы будто только с охоты. Я помню такой кабинет… И пили мы мерзкое что-то, Похожее на «Каберне». Но все же напились порядком, И каждый из нас толковал: «Ах, ах, молодая дворянка, Всю жизнь я такую искал…» Ну, вспомнили? То-то. И верно, Ни разу с тех пор не встречал Я женщины более верных И более чистых начал. Не помню ничьих я объятий, Ни губ я не помню, ни рук… — Так где ж твоя Женька, приятель? Сюда ее, в дружеский круг! — Да где-то гуляет отважно, На пляже каком-то лежит… Но это не важно, не важно: Я крикну — она прибежит. — Ну что, гражданин, ты остался Один. Закрывать нам пора! — А он заплатил? — Рассчитался. Намерен сидеть до утра? — Да нет. По привычке нахмурясь, Я вышел из прошлого прочь… Гостиница «Арктика», Мурманск. Глухая полярная ночь. 1965 |
