ИРКУТСК А ты говоришь: «Люблю!» А я говорю: «Не лги!» Буксирному кораблю Всю жизнь отдавать долги. Приставлен мой путь к виску, Дороги звенит струна Туда, где встает Иркутск, По-видимому, спьяна. Ах, как бы теперь легла Рука на твое плечо! Земля до того кругла, Что свидимся мы еще. По мокрому по песку Твой след замела волна, И грустно вздохнул Иркутск, Наверно таки, спьяна. А ты говоришь: «Постой!» А я говорю: «Дела!» Лечу в черноте пустой, Как ангел, но без крыла. И день без тебя — в тоску, И ночь без тебя больна. Навстречу летит Иркутск, Уж точно таки, спьяна. 1967 ПЕСНЯ АЛЬПИНИСТОВ
Вот это для мужчин — Рюкзак и ледоруб, И нет таких причин, Чтоб не вступать в игру. А есть такой закон — Движение вперед, И кто с ним не знаком, Навряд ли нас поймет. Прощайте вы, прощайте, Писать не обещайте, Но обещайте помнить И не гасить костры До после восхожденья, До будущей горы! И нет там ничего — Ни золота, ни руд, Там только-то всего, Что гребень слишком крут. И слышен сердца стук, И страшен снегопад, И очень дорог друг, И слишком близок ад. Но есть такое там, И этим путь хорош, Чего в других местах Не купишь, не найдешь: С утра подъем, с утра, И до вершины бой. Отыщешь ты в горах Победу над собой. Прощайте вы, прощайте, Писать не обещайте, Но обещайте помнить И не гасить костры До после восхожденья, До будущей горы! Лето 1967 Памир ПИК ЛЕНИНА Статный парень, товарищ мой — Он приехал издалека, — Из страны, где тепло зимой И другая шумит река. И заснуть бы нам всем пора, Но хороший пошел разговор. И сидят у костра семь стран, У подножья Памирских гор. Переводчик не нужен нам, Мы поймем друг друга без слов, Снег и ветер — все пополам, Пополам — мороз и тепло. И твои, товарищ, бои Оставляют меня без сна. Государства у нас свои, Революция в нас одна. Мы идем по крутым снегам, И метет, понимаешь, метет, Упирается в грудь пурга, На щеках намерзает лед. Но сгибает спину гора И крутой восходит маршрут — Поднимаются вверх семь стран, Вместе к Ленину все идут! Лето 1967 Памир ГРИБЫ По краю воронок — березок столбы, По краю воронок — грибы да грибы. Автобус провоет за чахлым леском. Туман над Невою, как в сердце ком. А кто здесь с войны сыроежкой пророс? Так это ж пехота, никак не матрос. Матрос от снаряда имел поцелуй И вырос в отдельно стоящий валуй. По минному полю шагает взрывник, По бывшему минному полю — грибник, Он в каске, как дьявол, очки со слюдой, Бордовая «ява» — как конь молодой. Несут грибники на закуску грибы… Проносит санрота гробы да гробы… Морская пехота, зенитная часть, Саперная рота и два трубача. А ну-ка, ребята, отдайте грибы! Пускай они снова врастают в гробы! Откинутся доски, земля отлетит, И ротный построиться роте велит. И снова — атака, и снова — «ура!», Опять из-за танков палит немчура. Нельзя им сторонкой уйти от судьбы — Воронки, воронки… грибы да грибы… 1967 ЛОДЕЙНОЕ ПОЛЕ На поле Лодейном Не видно лодей, Лодейное поле — Могилы людей. Над полем Лодейным Бушует зима И светит звезда Под названием Марс. На Марсе — порядок И полный покой, На Марсе не видно Войны никакой. А тут то и дело Стучатся в окно: «Вставай-ка, товарищ, Запахло войной! Запахло войной, Загремело вдали. Подводные лодки Под воду ушли. И ты, дорогой, Оторвись от жены. Не кто ты другой, А надёжа страны». Надёжа надёжей — Иду по двору, Несу под одёжей Поношенный труп. Готов хоть на полюс, Но только, браток, На поле Лодейное Я не ходок. 1967 |
