«Расстелю под собой пожелтевшую хвою…» Расстелю под собой пожелтевшую хвою, Буду молча смотреть на песчаный обрыв… Я не знаю, — быть может, тебя я не стою, Или просто никто и нигде не счастлив… Видно каждому в сердце вонзилась верига, Но свобода души непостижна уму… Ты не бойся: — я горд для подобного ига; Я уйду, не сказав о тебе никому. «На улице сегодня дождь и слякоть…» На улице сегодня дождь и слякоть… Что лето мне, когда в душе зима И комната моя — холодная тюрьма. Не знаю почему, но хочется мне плакать И кажется, что я схожу с ума. Хочу увидеть вас, в глубь ваших глаз проникнуть — Я так люблю лучистый их отсвет, Моя тоска находит в них ответ: Но вы мне дороги, я к вам боюсь привыкнуть И тем вас потерять, и головой поникнуть; Поэтому я не приеду, нет. «В убогой комнате моей…» В убогой комнате моей Играет солнце ярким светом; Корону золотых лучей Сплетает над твоим портретом — В убогой комнате моей… В убогой комнате моей Всегда цветы благоухают; Здесь нет тюльпанов, орхидей; Мой стол и окна украшают Убогие цветы полей… И часто ночью я не сплю, Рву лепестки ромашки скромной И в одиночестве скорблю: Мне кажется, — из рамки темной, Ты тихо шепчешь мне — люблю! Я плачу! о как я устал! И плачут, ожидая утра, Цветы; их слезы как кристалл, Их слезы чище перламутра… Я плачу, о как я устал!.. Проходит ночь и вместе с ней Уходит мрак, борясь с рассветом, И снова золото лучей Играет над твоим портретом В убогой комнате моей… «Ты странная, то вся порыв и ласка…» Ты странная, то вся порыв и ласка, То словно тающая льдинка холодна, То откровенна ты, то на тебе вдруг маска, Я не могу понять, глупа ты иль умна. То словно озаришь меня надеждой сладкой, То вдруг тебе я сразу надоем… Порой ты кажешься мне странною загадкой; Вгляжусь внимательно, — загадки нет совсем… Два полюса сошлись в тебе невольно: Наивность датская и мудрый ум змеи… Люблю тебя бездумно и безвольно; Порой мне хочется тебя ударить больно, Порою — ноги целовать твои… «Кусочек неба голубого…»
Кусочек неба голубого В моих глазах оставил Бог И ночью ярких звезд так много Он в них рукой своей зажег… Любовь, морской волной пропета, В них отразила страсть волны, Вот почему глаза поэта В минуту страсти зелены… В них голубого неба дали, В них ярко звезды зажжены, Но звезд нездешние печали В страсть волн морских погружены… «Ромашки опустили венчики…» Ромашки опустили венчики… Мой вечер тих и странно нов; Звучат в душе моей бубенчики Каких-то прежних, ясных снов. Ни привидений, ни кошмарности Мне не дарит ночная мгла… Лишь в сердце трепет благодарности, За то, что ты со мной была… «У вас такие славные глаза…» У вас такие славные глаза, Чуть-чуть прикрытые опаловою дымкой… То искра смеха в них мерцает невидимкой, То проскользнет нежданная слеза… У вас такие славные глаза; Пусть карандашик к ним слегка причастен, Но взгляд их иногда бывает странно властен И кажется, что может быть гроза… А вечером как будто бирюза Проглянет в них сквозь дымчатые дали… Какие добрые тогда у вас глаза, Как много в них прощенья и печали… «Будет миг, когда пойму, что прожит…» Будет миг, когда пойму, что прожит Скучный, серый, безнадежный день, Но ничто в душе не уничтожит Образ твой — твою больную тень… Я уйду в безвестные планеты, Растворяясь, как кадильный дым, И придешь — далекая, ко мне ты… . . Все поймем тогда и все простим… Россия Ты несешься в расплавленном времени, На чужом огне-красном коне, И у правого ржавого стремени Огневое копье на ремне Под ногами коня расстилается Смятых нив золотая парча… На копье у тебя развивается Одинокий клочок кумача… Кто нагнал богомолку убогую, Вставил лапти ее в стремена? Инокиню, начетчицу строгую, Кто посмел напоить допьяна? Ты не знаешь сама, где кончается Жеребца огнекрасного скок; Ты не знаешь, зачем развивается На копье этот красный платок. И не зная, не помня, расскачешься, И, не помня, потопчешь поля, А потом уже горько спохватишься, Что погибла родная земля… |
