Снег А снег по Пушкину — на третье в ночь! Январь повеселел, прикрыв дорог изъяны… И легче дышится. А что Татьяны? В чужой стране вам может снег помочь? Нет, этот снег растает поутру, Опять дожди, туманы, гололедка… Фабричных труб повалит черный дым… И «русская душой» вздохнет Татьяна кротко, Она забыла прелесть русских зим. 1973 «Земное счастье ничего не стоит…»
Земное счастье ничего не стоит, Как ничего не стоит и земля, Но почему нас что-то беспокоит, Как горло захлестнувшая петля… И все ничто, все мелко и ничтожно, И мечешься, и ищешь счастья след, Хоть на момент во что поверить можно, И всюду натыкаешься на «нет». 1973 «Он так сказал, и так правдиво это…» Он так сказал, и так правдиво это, Как будто сквозь столетия глядел: «От ямщика до первого поэта Мы все поем уныло». Наш удел! Круг Играют дети на площадке, Кричат, копаются в песке, А няньки рядом, в дреме сладкой Сидят от них невдалеке. Шевелятся дремотно спицы, Вязанье падает из рук. И я дремлю, мне снова снится Уже смыкающийся круг. Его теченье очень кратко, Весь смысл не более двух строк: Начало так: песок, лопатка, Конец: лопатка и… песок. 1973 ПЕСНИ И РОМАНСЫ АЛЕКСАНДРА ПЕРФИЛЬЕВА (МУЗЫКА И СЛОВА) Сентябрь В сентябре уже темнеет рано, Желтый лист ложится на песок. Он — конец весеннего романа, Нежный вздох и жалобный упрек. В сентябре всегда прозрачны дали, Ярок сад с оранжевой листвой, Это месяц ласковой печали, Это месяц твой и мой. Но и так бывало — в сентябре начало, Новый путь в обетованный рай… И чем он грустнее — тем любовь нежнее, А конец всему бывает май. Вот за этот вечер поздней нашей встречи, И за неба ласковый хрусталь, За руки пожатье — и за шорох платья, Понимаешь — ничего не жаль! «Снег струится черемухой белой…» Снег струится черемухой белой, Сквозь туман — огоньки, огоньки! Так и юность вдали отзвенела Колокольчиком нежной тоски. Не зовите нас, милые тени, Скучной жизни не надо смущать, Эту краткость счастливых мгновений Научились мы сердцем прощать. Снег струится черемухой белой, Он растает к утру, может быть. Как и ты, я понять не умела, Что расстаться не значит забыть! Счастье Оно зовет, не находя ответа, Оно молчит, когда его зовем… Неуловимо ходит счастье где-то, Как будто нет ему дороги в дом… Веселый смех и белокурый локон, Изгиб бровей, как о любви рассказ! Вот, вот оно проходит мимо окон, Не заходя, не поднимая глаз… И лишь потом, в круженьи снежной пыли, Припомним мы, с отчаяньем в груди, Как много раз мы окон не раскрыли, Как много раз не крикнули: «войди»! Колыбельная без сна Когда опустились ресницы, И тело качнула волна, Такого, что в детстве лишь снится — Крылатого, легкого сна, — Подумай — спокойно, лениво, Теряя пространство и счет, О том, кто тебя терпеливо И помнит, и любит, и… ждет. Ах, как манит глубина, Ах, как много тайн у сна, Думать можно даже то, Что не должен знать никто. Спи… усни! Тогда из глубин подсознанья, Прекрасны, легки и вольны, Вскипают признанья, желанья, Как будто сбываются сны. А утром, едва лишь сквозь шторы Горячее солнце пройдет, Опять позабыт он, который И помнит, и любит, и… ждет. Степная казачья Широка ты, степь родная, Ковыли, шалфей, полынь… Степь моя родная, Степь моя цветная, Пой же сердце, не остынь. Широка ты, степь казачья, Кони быстры и легки. Встарь по этой шири От Задонья до Сибири С Ермаком шли казаки. Вы, казачки, не горюйте, Не таите черных дум, Не страшнее ханов, Не сильней султанов И сибирский царь Кучум. Вы, казачки, не горюйте, Я вам слезы осушу… Не забудем дома, Не забудем Дона, Дан наказ нам Тихим Доном Поклониться Иртышу. |
