Сквозь преодоленные дали
и мирные меридианы,
Сквозь грохоты ураганов
и тишь подступающей мглы,
Сквозь бури, и шквалы, и смерчи,
сквозь грозные океаны,
Что грузно на пирсы и судна
бросают седые валы,
К тенистым аллеям Канады,
на Саскатуна поляны,
Затягивая всё туже
тугие морские узлы,
Везли эту звонкую бронзу —
литейное чудо Урала
И выбранный для пьедестала
волынских карьеров гранит.
И статуя — соединенье
любви, вдохновенья, металла —
За морем взойдет по ступеням
до блеска шлифованных плит.
О, бронзы величие вечное!
О, камни, упорно граненные!
О, женщина храброго племени
творцов, мастеров и борцов!
Она на гранит твой поднимется,
глаза приоткроет бессонные
И вымолвит слово сердечное —
сокровеннейшее из слов.
И вылетит слово стозвонное,
как искра, как сталь закаленная,
В осенние синие дали
канадских долин и лесов.
Ту даль нечужую почувствует,
увидит своими глазами
Эти холмы, что похожи
на склоны равнины родной,
И поле Альберты покажется
гадячскими полями,
Саскачеванские волны —
припятскою волной.
Вокруг Лесиной статуи
в порыве совсем непарадном —
Они — молодые и старые —
на встречу с Ней собрались,
Овеяны духом осенним,
прозрачным, чуть-чуть прохладным,
И всю толпу озарила
та, что сияла, как мысль,
В солнечных беглых бликах,
под куполом неоглядным —
И люди пред нею стояли,
мечтой порываясь ввысь.
Привет, светоносная Леся,
ты росы любила, как звезды,
Страдалица, что неуклонно
служила великой мечте,
Ты в вечность ступила так твердо,
по-человечески просто,
Как и по жизни ступала,
в борении, в правоте.
По темным рабочим кварталам,
по тропам волынских погостов,
Ступала всегда без боязни
под тучами в высоте.
Приветствуй людей, что, как праздника,
твоего ожидали прихода,
За то торжество боролись,
что только сегодня пришло.
А недругов выдавала
продажная их порода,
Поклепы, коварство, интриги,
предательство, ненависть, зло.
Они растоптать хотели
часть твоего народа,
Но камнем, тяжелым камнем
проклятье на них легло.
Враги замолчали угрюмо,
предатели стиснули зубы,
И только гримасами скрытыми
им злоба коверкает рты.
Пусть сами себя проклинают
безумцы и душегубы,
Увязнув в трясинах отчаянья,
одиночества и тщеты.
Как смеют поднять они руку
на Лесю, которую любит
Прекрасное человечество,
в сиянье ее красоты!
Она поднялась здесь навеки —
ласково, гордо, смело —
Посреди широкого луга,
толпою людей окруженного,
В своей нежно-женственной стати
болезненно-хрупкого тела,
Работами и заботами
горестно изможденного…
Как солнца певучие блестки,
над ней музыкально звенела
Листва канадского клена,
осенним днем золоченного.
