43–45. БОРИСЛАВСКИЕ РАССКАЗЫ 1 НА ОКРАИНЕ БОРИСЛАВА Я слышу, как гудят колонны Лесов, как в долах отражен И шепот елей утомленный, И сосен медный перезвон… Над шумом рек — песок шуршащий, Взлет в поднебесье дымных грив. Вверху — серебряные чащи, Внизу — разлив молочных нив. И вдаль расходится кругами Разноголосица земли. Плывут, сверкая, над лугами Крылатых песен корабли. Над величавой горной кручей Взмах исполинского крыла: То музыка земли могучей В сердца людские снизошла. И в повечерье озаренном Я крайний увидал простор, Где облака и дым над склоном Мрак прихотливый слил и стер. Там — запах нефти, запах жита, Отстоев серных дух крутой, И в лица гор чумазых вбиты Столбы, облитые смолой. Там в звуки поля, леса, нивы, В поющую струнами высь Подспудных недр земных мотивы Могучей гаммою вплелись. Туда, сквозь ширь полей и пашен. Сквозь морок голубых лесов, Громады грановитых башен Сошлись, как рать, со всех концов. И я познал, как многозвучны Те земли. Счастлив я, познав Величье слов, что неразлучны С тобой издавна, Борислав! Бурильщик недр, проникший слухом В обвалов грохот, в рокот рек, В мечты, таящиеся глухо, Он здесь взрастал — тот человек, Кому был внятен пульс глубинный Сердец людских и недр земных, Кто чуял, как гудит лавиной Пластов тысячелетних сдвиг. Он к будущности величавой Рвался, твой жребий угадав. Борись же, осиянный славой, За нашу славу, Борислав! 2 ПРЕДЧУВСТВИЕ ГРОЗЫ Мохнатая, глухонемая громада Застлала полнеба. Росла тишина. И туча росла, и сгущалась она И вся лиловела, как гроздь винограда. Гроза вызревала. Упруги, круглы, Небесные капли, как ядрышки ягод, Взбухали, увесистой полнились влагой В свалившихся за поле оползнях мглы. Грозы ожиданье. Крутого разряда Во всем неизбежность… Ни звука кругом, Лишь ласточка остроугольным крылом Прорежет, как молния, сумерки сада. И люди медлительней дышат… Растет В глазах их глубокая цельность покоя. И сердце напружилось перед грозою, Как птица, чтоб разом сорваться в полет. Добреют, теплом наливаясь, ладони Людей-побратимов. Мгновенье одно — И, грянув, рванется в свирепой погоне Удар за ударом. И — небо черно. И вдруг просверкнет оно росчерком молний, И, вскинувши головы, люди внизу Сердцами открытыми встретят грозу, Дыханием свежести груди наполнив. 3 НА КАРПАТСКИХ ВЗГОРЬЯХ На свежем ветру, в голубом и зеленом огне, Он сушит листву, весь лучами рассвета обмотан. Пусть рушатся горы, пусть грозы ревут в вышине — Он здесь утвердился, и с места вовек не сойдет он. Ему было трудно — в размеренной смене годов — Расти, и мужать, и вгонять корневища навеки В слои первозданные, в сплющенный хаос пластов, Где лава кипит и подземные пенятся реки. Рывками он вырос, толчками он гнал свою плоть, Чтоб жадно и прочно вцепиться там в небо и в недра, Прорыть чернозем, и гранит просверлить, расколоть, И почки налить древожизненной влагою щедрой. Разбух он от сока, — упорством насыщенный сок, Очищенный гневом, напитанный горечью темной, Густел в его жилах и тело корежил и жег, Тревожный, как жажда, как алчности взрыв неуемный. Ты в шрамах, в наростах, в расщепах, в мозолях, в горбах Сквозь камни протиснулся, целостный и многотрудный! Родишь ты — и новый росток возникает в ветвях; Ты стонешь — и ветер в ветвях завывает, стогудный. Ты стонешь, родишь, достигаешь, ломаешь и рвешь, Ты крепнешь, ты чуешь всем телом порыв жизнеродный, Ты горбишься, — может быть, ты и коряв, ну так что ж! Твой рост — он прекрасен, и подвиг твой — он благородный! Стоишь, длиннорук ты, и жилист, и дюж, как кузнец, Что над наковальней из черных гранитов склонился, Уставясь в просторы, где солнечный славы венец Встает, червленея, и новый рассвет заискрился. Гляжу и с восторгом подобье твое узнаю В том дубе, проросшем в лазурь сквозь гранитные плиты, Породу упрямую, мощь и осанку твою, О сын кузнеца, наш карпатский поэт знаменитый! 1940 Перевод Д. Бродского 46. КЛЯТВА Мы клятвой едины и волей едины, Одно в нас стремленье растет: Не будет, не будет вовек Украина Рабою немецких господ! Мы сталью орудий, свинцом карабина Разрушим фашистский оплот. Не будет, не будет вовек Украина Рабою немецких господ! На битву могучая вышла дружина — Великий советский народ. Не будет, не будет вовек Украина Рабою немецких господ! Одела бронею любимого сына Страна, посылая в поход. Не будет, не будет вовек Украина Рабою немецких господ! Позорная ждет лиходея кончина Повсюду, куда ни шагнет. Не будет, не будет вовек Украина Рабою немецких господ! Проклятая свастика давит равнины, Но гадину гнев наш сотрет. Не будет, не будет вовек Украина Рабою немецких господ! Под знаменем Партии, словно лавина, Отчизна стремится вперед. Не будет, не будет вовек Украина Рабою немецких господ! 1941 Перевод Б. Турганова |
