Рубил сплеча, когда к моей любви Корысть примазывалась в жены. Я не сдавался, черт возьми, Я вырывался из опасной зоны. К свободе шел и пел, как дикий лось, Что одолел прыжком засаду ловчую. И надо мною солнце поднялось, Свою любовь увидел я воочью! 1966 * * * Любовь во мне жива. Я счастлив встречами, Как солнечным хождением по кругу. О, если бы мы были обеспечены Пожизненным стремлением друг к другу! Высокое я вижу назначение Моей любви к тебе. Твоя взаимность Дает мне счастье, и ограничение, И цельность чувств, и зрелую наивность. Любимая! Как надо нам хранить Тропиночку, что стелется нам под ноги. И можно ли хоть каплю уронить Из чаши, что с тобой мы вместе подняли?! Ты для меня — единственное солнце И рядом и на дальной отдаленности. От пустоты случайных связей сохнут, А я цвету, я цвет одной влюбленности. А я своей густой зеленой кроной, Которая в озерах отражается, Единственно к тебе одной притронусь, И все поет, и все преображается! 1966 * * * Гори, разгорайся, Грозою грози мне, любовь! Напитки и пытки, Любовное зелье готовь! Я выпью! Мне мил твой Спасительный, сладостный яд. Пожары, пожары кругом… Это дни нашей жизни горят. Пылают озера. Вода ключевая кипит. Весь в саже, Амур, как пожарник, Не спит. — Тушите! — кричит он. Бьют струи По крыльям огня. И странное дело, Они попадают в меня. 1966 * * * Губы от моря твои солоны, Плечи налиты спокойною силой. Черные волосы, как соловьи, Вьют свою песню и музыку милую! С кем еще можно тебя мне сравнить? Строчкой какой осторожно дотронуться? Главное то, что ты можешь хранить Женскую скромность, а это достоинство. Главное то, что в тебе доброта Так постоянна, как солнышко на небе, Не на замках она, не заперта, Вот она, вся тут, и просится на люди! Главное, ты и мила и умна, Глупости бабьей в тебя не насовано. Вся ты осмыслена, озарена, Все в тебе диво и все согласовано! 1966 * * * Прекрасный подмосковный мудрый лес! Лицо лесной реки в зеленой раме. Там было много сказок и чудес. Мы их с тобой придумывали сами. — Загадывай желания свои,— К тебе я обратился, — я волшебник! — И замолчали в чащах соловьи, И присмирел над Клязьмою ольшаник. — Стань лесом для меня! — И лес растет. И я не я, а дерево прямое. — Стань для меня ручьем! — И он течет И родниковой влагой корни моет. — Стань иволгой!— И ты в певучий плен Сдаешься мне в урочище еловом. — Стань соловьем! — И серебро колен Рассыпано по зарослям ольховым. — Стань ландышем! — Пожалуйста! — И я, Простившись и с тобой и со стихами, Меняю сразу форму бытия И для тебя в траве благоухаю! И тихо говорю тебе: — Нагнись! — Гляжу в глаза, в которых нет испуга. Молю кого-то высшего: — Продлись, Свидание цветка с дыханьем друга! Я — лес, я — ландыш, я — ручей, я — клен, Я — иволга, я — ты в каком-то роде! Когда по-настоящему влюблен, Тебе доступно все в родной природе! 1966 * * * Почему поет родник, Ни на миг не умолкая? Потому что он возник Для тебя, моя родная. Лучше всякого ковша Две твоих ладони, Лада. Холодна и хороша Родниковая прохлада. Пей! Живительный глоток На какое-то мгновенье Даст тебе телесный ток, Силу, бодрость, вдохновенье. Вот сама ты попила И меня поугощала И по полю поплыла Величаво, величаво. Майский полдень поднял ввысь Жаворонка над простором. Милая, остановись, Слушай, как он там раскован. |
