И все дела! И конь саврасый Борзо пошел по борозде Без норова, без разногласий, Отлично знал он, в чьей узде. И затяжелела земелька, Глянь, и налился колосок. И вот уже дурак Емелька На печку русскую залег. Сказал: — А ну, лети, родная! — И полетела печь, как пух. Не печь — кибитка удалая, А в ней огонь и русский дух. Жалейки, дудки и свирелки, Все появилось на Руси. И гусли, и игра в горелки, И бабы царственной красы. Стоял Микула и не верил, Что столько жизни от сохи. Хмелел и целовал деревья. Случалось даже, пел стихи! В ней пахарь уживался с воином, Покоя не было кругом, Он с пашней управлялся вовремя И вовремя кончал с врагом. Друг! Не хвались, что ты из Тулы, Что ты механик и Левша! Ты от сохи и от Микулы, Ты Селянинова душа! 1972 Шел солдат Шел да шел солдат Посреди полей, Песню пел солдат О судьбе своей. «Милые края, Даль больших дорог, Хорошо, что я Сердце уберег! Я стоял в строю, Я сидел в броне, Я кипел в бою, Я горел в огне! Но душа чиста, Хоть и страшен путь. Это неспроста Въелся порох в грудь. Не хвалюсь я вам, Вот-де, мол, каков, Но широкий шрам Не от пустяков!» Был солдат могуч Простотой души. Солнце из-за туч Кинуло лучи. Сразу на груди Вспыхнула медаль, Сразу впереди Озарилась даль. Пел солдат во ржи, Глядя на волну: «Славься, радость-жизнь, И долой войну!» 1973 Двое Достоялись травы до покоса, Дождалась любимая дружка! Как она стройна, черноволоса, Как горит сережка из ушка! Вот они среди иван-да-марьи, Вот они — по бедрам бьет пырей. Смелая крылатость пониманья И полет решительных бровей. Путь их незакатен, бесконечен. То, что солнце село, — пустяки! Музыкой любви наполнен вечер, Звезды как любимые стихи. Мимо ивы, мимо бересклета, Мимо балалаек и гитар На руках они проносят лето, На устах нетронутый нектар. Был Гомер, была когда-то Троя, Кони рвали тесноту узды, Было столько войн! Но эти двое Не боятся никакой грозы! 1973 Саратовская гармошка Скажи мне, скажи мне, Гармошка саратовская, Откуда взяла ты Искусство ораторское? Твой голос, Немного охрипший на пристани, Глаголет простые, Доступные истины. Ты дружишь, я знаю, С матросом из Горького, Ты знаешь в лицо Даже Виктора Бокова! Бывает, по-бабьи На грудь к нему бросишься И с Волги в Москву На побывку запросишься. Поедем, подруга, Родная, ревущая, Раздольною песней За сердце берущая! Поедем! Побудешь Хоть месяц не с девками, С поэтами Поживешь в Переделкине! Пейзажа не будет Знакомого сельского, Зато я тебе Покажу Вознесенского. Андрей угостит Тебя собственной грушею. Присядет поблизости, Скажет: — Я слушаю! И ты уж тогда Заливайся без устали, Кажи свою музыку, Удаль и мускулы! Гармошка! Лесное, смолистое варево, Я речь свою кончил. Давай разговаривай! 1973 Кисловодские тополя Тополя, которым триста лет, Маковками в небо упираются. В их зеленом шуме грусти нет, Умирать они не собираются. |
