* * * После болезни все кажется новым, Полным прелести и обаянья: Звезды, которые светят над кровом Через неведомые расстоянья. Лица людей в тесноте эскалатора Или в отдельной влиятельной ложе Нерегистрированными талантами Мне представляются — это похоже! Что происходит? Какое явление? Я не профессор, но дам объяснение: Как заболеем — со всеми прощаемся, Поздоровеем — ко всем возвращаемся. К людям знакомым, к службе, к деяниям, К солнцу, что снег растопило на крыше нам, К полузабытым на время желаниям. Самым несложным и самым возвышенным! 1974 * * * В окно больничное сквозь вьюгу Я вижу белый твой халат. Лицо, повернутое к югу, Дороже славы и наград. Ты в тридцать семь прошла по краю, По берегу небытия. Трагически теперь я знаю, Кого терял в тот вечер я. Склонялись сестры и хирурги Над грозной участью твоей. И плакали седые вьюги Над мертвым сном твоих бровей. Снег до земли насквозь протаял, Когда на нем стоял поэт. Жизнь, в сущности, у всех простая — Вот был, вот жил, и вот уж нет! Благодарю тебя, судьбина, За чудо — опытность врачей, Что свет с названьем Алевтина Горит и гонит мрак ночей! 1974 * * * Батюшки-светы! Сыны меня сделали дедом. Страсти какие! Мне мир этот Нов и неведом. — Дедушка! — Сын говорит. Я сержусь. Это что за названье? Я молодой! Я не родич Ходячих развалин. — Дедушка! — Внучка зовет. Я гляжу, Содрогаюсь, Будто меня уже нет И я разлагаюсь. Господи! Дай мне годков. Дай бесстрашно влюбиться. Я ведь готов За молодого трудиться! 1974 * * * Запахло рожью, горькою ромашкой. Откуда это в полночь вдруг они? Переплыву спокойно два Ла-Манша, Чтоб тихо гладить волосы твои. На столике твое цветное фото. Я красоте твоей не буду льстить. Без колебаний встану к эшафоту, Чтобы за взгляд твой жизнью заплатить. Ты девочкой была совсем недавно, Просила: «Расскажите что-нибудь!» А нынче, погляжу я, столько данных, Чтоб в женское сословие шагнуть. Да будет так! Неси и эту ношу! Я знаю жизнь. Я правду говорю. Все золото листвы осенней брошу К твоим ногам, вдобавок — сам сгорю! 1974 На сквере Виноград на лотках. Три старушки в платках. Сквер. А в сквере Поблекшие клумбы. — Вам бы спать на печи Да жевать калачи! — Милый, что ты — Дадут ли нам думы? — Думы? Что же вам думать? — А то, Что внучонку к Октябрьской Пошить бы пальто Да поставить на праздничный стол решето С виноградом, С внучатами рядом! Да протяжную песню Им с толком пропеть, Чтоб не только смеялись, Умели терпеть, Душу детскую песней растили, Чтобы знали, как было в России! — Три седых, Три сидящих, Скорбящих, немых, Три согбенных годами, Душою прямых, Три могучих, Не сломленных горем… А теперь-то на пенсии, Что им! 1956–1974 Город Киров Город Киров, ты певуч на диво, Песенная Русь тебя родила, Красотою русской наградила, В дальнюю дорогу снарядила, На руки дала путевку в жизнь, Если так, то стой, старик, держись, По-коммунистически трудись! Киров! Я люблю твои игрушки, Дымковские старые старушки — Это вам не голь, не побирушки, Мастера и верные подружки, Живопись у них звучит по-русски, Дымковскую ярмарку цветов Целый день рассматривать готов. Город Киров, город современья, Город небывалого уменья, Город и любви и вдохновенья, Город грибоваров и соленья, Город песен и увеселенья, Город честной славы трудовой, Кланяюсь тебе, как сын родной! 1974 |
