Золотое колечко Светилось, сияло. Чье оно — понимало! Потому и сияло. До утра на руке моей Нежилось, грелось. И от этого мне Удивительно пелось! 1966 * * * Долина Балатона вся в тумане, Земля спокойно спать легла. Таинственными, влажными губами Касается лица ночная мгла. Не ты ли это? Мне воображенье Тебя рисует, твой знакомый взгляд. А в воздухе весеннее броженье, И ветви виноградные не спят. Земля зовет: — Копни меня лопатой И взбудоражь мою земную грудь, Приди ко мне, мой друг, эксплуататор, Вино, зерно и золото добудь! В уютной чарде скрипки и цимбалы, Живой огонь свечей, лихой чардаш. Оставила Москву, пришла бы И села к нам за стол веселый наш. Ты не придешь. Печально плачет скрипка, И мне смертельно хочется домой. А сердце так тоскует неусыпно И встречи ждет единственно с тобой. 1966 * * * Празднество моим очам — Личико твое овальное. Нежно льну к твоим плечам: Сядем, что ль, за пированне? Стол накрыт для двух персон, Наливай вина немедленно! Неужели это сон, Что любовь не поколеблена?! Неужели это явь — Рядом ты, моя прославленная? Я к тебе согласен вплавь Через олово расплавленное! Через снежные хребты, Через все пустыни знойные! Для меня лишь только ты Зона нежная, озоновая. Заповедный мой Ильмень, С птицей вольною, неловленой, Заповедный мой олень, Только солнышком целованный. 1966 * * * Сегодня у меня глаза смеются, Слова особенные льются, Причина так мала и так проста — Я был с тобой — след в след, уста в уста. Ты пряталась, и в чаще куковала, И неподдельно сердцем ликовала, И пела вдохновенней соловья. Причиною — привязанность моя. Я с той поры, когда тебя увидел, Ничем большого чувства не обидел, Нигде, ничем любви не оскорбил,— Тобой дышал, одну тебя любил. Какое счастье — цельность и единство, Глядим друг в друга и не наглядимся, В березах, в ольшняке, в семье рябин Для нас с тобою всюду путь один. Как ты прелестна в легкой летней блузке, Идем к реке, — не упади на спуске, — Я помогу тебе и поддержу И в сотый раз с любовью погляжу! 1966 * * *
Твое золотое колечко Летало со мною далечко. Границу пересекало, И возле Дуная сверкало, И возле садов деревенских, И возле дворцов королевских. Светило с трибуны солдатам, Рязанским и курским ребятам. Как символ разлуки и чести Носил я его в Будапеште, Тебя оно не забывало, Когда в облаках пребывало, Когда на посадку садилось, Когда не с тобой находилось. Две звездочки на колечке, Как мы с тобой на крылечке, Два ясных глазочка в оправе, Как мы с тобой в силе и славе. 1966 * * * Бей меня, солнце, По ягодицам! Это, я думаю, Пригодится. Жми, прижимай меня, Море, волною, Брызгайся, бейся, Кипи подо мною! Чтоб выступала На плечи соленость, Чтоб отступала Моя утомленность. Чтобы судьбы Ежедневная тропка Не поддавалась тебе, Нервотрепка. Море смеется: — Так и поступим, Хворям, недугам На горло наступим. Солнце грозится: — Загаром ударю, Буду служить тебе, Как государю! 1966 * * * А соловей поет, как при Мамае, На тот же лад, на древний свой мотив. Тогда его не очень понимали, Да и теперь кой-кто кричит: — В архив! Нам этой безыдейщины не надо, Не соловьями занято село. — Но льется неподкупная рулада Всем горе-теоретикам назло! |
