С блюдца пьют, как из реки, Седовласые Гомеры, Язвицкие старики, Водохлебы, водомеры. Двадцать чашек дед мой пьет, Ухает болотной выпью. Двадцать первую нальет, Поглядит и тоже выпьет. Десять чашек я могу, Это мне пустяк, полдела. Дом срублю на берегу, Чтобы ты мне песни пела. Чтоб ходила босиком По сосновому настилу И, шумя своим крылом, Целовала с жару, с пылу. Говорила бы: — Чаёк Заварю тебе, Викторка! — Сердце: ёк! Сердце: ёк! Как заведенная моторка! 1972 Молдаваночка Ты изящна, ты легка, Взгляд серьезный и веселый. Тяжелее облака Те, что вовсе невесомы! Чернозем твоих волос Дышит нежностью и хмелем, Ароматом чайных роз, Майским месяцем апрелем. Ты мелькаешь то в саду, То под деревом орехом, Вся в согласии, в ладу, Вся наполненная смехом. Вся звенящая, как зной, Вся горячая, что лето, Вся как замысел сквозной, Как создание поэта. Я с тобою рядом был, Сердце в рельс тревожно било. Не скажу, что полюбил, Ну, а все же что-то было! Чудо-возраст — двадцать лет. Для него цветут вербены. Молдаваночка, мой свет, Погребены, Погребены! 1972 Унгены — Унгены! Унгены! Унгены! Унгены! Вагоны, колеса и рельсы поют. Они догадались, что был я в Унгенах И слышал, какие там песни поют. Унгены — граница. Бок о бок румыны. Унгены стоят в пограничной тиши. Война превращала Унгены в руины, А нынче Унгены опять хороши. Тепло наступило. Созрела черешня. Огурчики свежие — вот благодать! Все правильно это, но мне интересно Черешню унгенскую с дерева рвать. Меня пригласила одна молдаванка, В глазах у нее элегический блеск. Черешни накушался я спозаранку, Обнял на прощанье, сказал: — Мульцумеск! Я шел вдоль садов, небольших огородов, На мост подымался, глядел на вокзал. «Да здравствует вечная дружба народов!» — Из радиорупора кто-то сказал. — Унгены! Унгены! Унгены! Унгены! — Вагоны, колеса и рельсы поют. Они догадались, что был я в Унгенах И слышал, какие там песни поют! 1972 Письмо из Воронежской области В центральных областях пройдут дожди, На севере пройдет циклон. Я не приеду, милая, не жди, Прими пока земной поклон. Я чувств к тебе не растерял, Любви не отдал никому. Я наши чувства проверял В полях, в морях, в огне, в дыму. Стою я у разливов Битюга, Среди егорисаевских полей. Иду, а чернозем от сапога Летит, как рой распуганных шмелей. Во мне живет Россия, русский дух, И этим мы ведь даже сближены! Ты не ревнуй, что я у молодух Записываю песни старины. Шутя порой кого-нибудь прижму, Мужик во мне — куда его девать? Не бойся, я ведь замуж не возьму, Я только так, чтоб бабу поддержать. Намаялась она за целый день! Все лето от рассвета дотемна Она не знала, что такое лень, Все потому, что русская она. Туман все залил белым молоком, Ни чернозема, ни больших буртов. Но мне унынья нет в краю таком, Я сам отсюда, сам из мужиков. Прими мою любовь и мой привет И не волнуйся, скоро буду, жди! Я слышал, что циклона больше нет, В центральных областях прошли дожди. 1972 Микула Не за стеною монастырской Микула сошку мастерил, А на равнине богатырской, Где ворон каркал и парил. Бесхитростен был сельский витязь, Он черный хлебушек кусал. Он валунам сказал: — Подвиньтесь! — Да приналег и сдвинул сам. |
