МУЗЫКА ЦИРКОВАЯ Клоун идет ареной, ярок наряд паяца: мужество в жизни бренной учит нас не бояться. Учит глядеть в лицо вам, звезды вселенной плоской! Шут в колпаке пунцовом музыкой прополоскан! Ярок наряд паяца, а капельмейстер пылок, – выстрелы не боятся жалких пивных бутылок. Ставит свои фигурки в душном подвале тира дьявол в ковбойской куртке, завоеватель мира. Ярок наряд паяца, скрежет манежной льдины, — вновь по-людски смеяться учится капельдинер. В светлых трапеций мрежи впаян гимнастки профиль; хочет процвесть в манеже клоунский носокартофель. Дьявольскою гангреной сумрачный мир терзаем: клоун идет ареной, имя его мы знаем. Вот он, довольный малым, праведник с рожей гладкой, выпачканный крахмалом, с рыжей идет накладкой! Можно ли в жизни бренной новую чуять моду? Клоун идет ареной, вечность ползет к исходу. Музыкой или словом развесели их свору, — в луковом счастье клоун с жизнью затеял ссору! Музыка жизни бренной, вальс «На маньчжурских сопках»; клоун идет ареной с мужеством самых робких! Станция узловая жизни, летящей в темень, музыка цирковая, клоун в размахе тени! Так повторяйся в нотах, звонкая, даровая, в радостях и в заботах, музыка цирковая! Агния иль Глафирка на першеронах кротких: звезды конного цирка в ярких своих колготках! Пагубой изначальной сроден любому взору, плачет Коко печальный, жалуясь Теодору. Плачет в чулках лиловых, жалуясь: – Доконала! – сумрачный белый клоун с голосом кардинала. Тигр, ощетинясь ворсом, грозен он джунглей житель… Голым пижонит торсом ласковый укротитель. Вот он рычит ретиво, зверь колдовской породы… Ну а в антракте – пиво, кофе и бутерброды. ВОЛНИСТЫЕ ТУМАНЫ
Был человек таинственный и странный, хотя имел и паспорт он, и чин. Он написал «волнистые туманы» и опочил. Нет следствий без причин. Когда в него стреляли бонвиваны, он умирал в снегу. Как честь мужчин. И лапотные черные Иваны торчали над ошметками кручин. Брел русский стих, ломая балаганы. А труп в гробу бледней, чем лунный свет. И на заре листал другой поэт самодержавья темные кораны. И облака. Они нежней руна. Рунические призрачные станы. В метелях воплощались Оссианы, и обнажалась круглая луна. О, если бы она могла сойти с пути, остаться шаром невоспетым! Свети, луна проклятая, свети во цвете лет загубленным поэтам! О воздух века! Если дело дрянь, когда скрипят погибельные сосны, сгустись в комок, сияньем ночи стань иль мертвецов покровом жизненосным! Стань Пушкиным, стань Фетом, наконец, стань Аполлоном или кантонистом, объяв недолетающий свинец своим туманом, снежным и волнистым. Пергамент. Папироска. Пепел. Медь. Стеклянный воздух светопреставленья. Поэзия не может умереть… Блюстители, валитесь на колени! «В синем небе…» В синем небе, в синем небе пролетает вертолет, – на задворках, на задворках воскресает Дон Кихот, – ах, в чердачной амбразуре клок июньской синевы, – что за мельницы в лазури над кварталами Москвы? Звенья труб в мерцаньи цинка, точно звенья новых лат, – целый день идет починка, мир тревожен и крылат. Если б взвиться, если б взвиться выше грусти и забав, – если б с мельницей сразиться, исполина в ней узнав! Вертолеты улетели, люди строят переход. Третий день на бюллетене престарелый сумасброд… Говоря! ему: останьтесь в нашем юроде, сеньор, ну указ ли вам Сервантес, коль Сервантес мелет вздор?! Что там мельницы мололи? Улетели: хвать-похвать! Ну доколе, ну доколе с ветряками воевать? «В переулке имени Пантофель…» В переулке имени Пантофель, где узка асфальтная река (понимаешь?), есть на камне профиль неуживчивого чудака. Бритвовидный профиль чудака, абрис эпитафий и утопий, — в переулке имени Пантофель на стене. Изваян с кондачка! Беспределен лик его чудацкий, мертвеца отчетливый постой, там, где шествует (живой) Завадский элегантной ленточной глистой. Странный фарс. Беспечная минута. Время – будто петли на воде. Вековечный доктор Даппергутто, Всеволод Эмильевич Эм-де [1]. вернуться Мемориальная лоска с профилем В. Э. Мейерхольда сооружена отнюдь не в переулке имени Пантофель (само существование которого проблематично), а на улиц Неждановой (б. Брюсовский пер.). Примечание позднейшего исследователя. |
