ИЗ ФЛОРЕНЦИИ * В старинном городе чужом и странно близком Успокоение мечтой пленило ум. Не думая о временном и низком, По узким улицам плетешься наобум… В картинных галереях — в вялом теле Проснулись все мелодии чудес И у мадонн чужого Боттичелли, Не веря, служишь столько тихих месс… Перед Давидом Микеланджело так жутко Следить, забыв века, в тревожной вере За выраженьем сильного лица! О, как привыкнуть вновь к туманным суткам, К растлениям, самоубийствам и холере, К болотному терпенью без конца?.. <1910> «В чужой толпе…» * В чужой толпе, Надевши шляпу набекрень, Весь день Прогуливаю лень По радостной тропе. Один! И очень хорошо. Ловлю зрачки случайных глаз, Клочки каких-то странных фраз, Чужую скуку и экстаз И многое еще. Лежат в свободном чердаке Семьсот ребячеств без табу, Насмешка, вызов на борьбу И любопытство марабу, Как бутерброды на доске. Одно сменяется другим. Заряд ложится на заряд. Они в бездействии лежат, А я ужасно рад — Я вольный пилигрим! Хочу — курю, хочу — плюю, Надевши шляпу набекрень, Весь день прогуливаю лень И зверски всех люблю! <1911> УГОЛОК * В генуэзском заливе, Как сардинка, счастливый, Я купаюсь, держась за веревку. Плещет море рябое, И в соленом прибое Заплетаются ноги неловко. Синьорины с кругами Подымают ногами Водопады клокочущей пены. И купальные ткани, Обвисая на стане, Облепляют худые колена. Выхожу из купальни. Взор на парусе дальнем Задержался любовно и жадно… Хорошо на лоханке У рыбацкой стоянки Мирно думать под аркой прохладной. Страшно важные люди Загорелые груди Наклоняют над дымной смолою. Чинят сети и барки И медянкою яркой Молча красят борта над водою. Как значительны лица! В стороне кружевницы Быстро нитки сплетают в узоры. В жгучем солнечном свете Голоногие дети, А вдали пыльно-сизые горы. Вспыхнул голод-обжора… Накупил помидоров — Жадно в мякоть вонзаются зубы. Пальмы перья раскрыли. Запах соли и пыли. Спят домов светло-пестрые кубы. <1910> Santa Margherita ЖАРА *
Куцый, курносый и жирный Виктор-и-Эммануил, В позе воинственно-мирной, Глазки в залив устремил. Пальмы вокруг постамента И фонари по углам. В ближней харчевне поленту С мухами ем пополам. Терпнет язык от киянти — Третья уж фляжка пуста. Мухи, отстаньте, отстаньте! Лезьте соседу в уста… Вон он на скатерти липкой, Губы развесив, уснул. Треплется ветер негибкий, С моря — то шорох, то гул. Рдеют ликеры на полках. Хмурится угол-жерло. Вдруг огневые иголки Солнце к нему провело. Занавес сальный и грязный Вздулся, — и сбоку видны Дремлющий мул безобразный И полисмена штаны. Эй! Синьорина Беллина! Новую фляжку и фиг. Пусть угасает невинно Миг, спотыкаясь о миг… <1911> Santa Margherita «Солнце жарит. Мол безлюден…» * Солнце жарит. Мол безлюден. Пряно пахнет пестрый груз. Под водой дрожат, как студень, Пять таинственных медуз. Волны пухнут… Стая рыб косым пятном Затемнила зелень моря. В исступлении шальном, Воздух крыльями узоря, Вьются чайки. Молча, в позе Бонапарта, Даль пытаю на молу. Где недавний холод марта? Снежный вихрь, мутящий мглу? Зной и море! Отчего нельзя и мне Жить, меняясь, как природа, Чтоб усталость по весне Унеслась, как время года?.. Сколько чаек! Солнце жжет. Где холод буден? Темный сон случайных уз? В глубине дрожат, как студень, Семь божественных медуз. Волны пухнут… <1911> |
