— Ведь тебе уже почти десять, мой дорогой, до твоего дня рождения осталось чуть больше двух недель, и я думаю, ты уже достаточно взрослый для того, чтобы сберечь то, что я хочу тебе подарить. А ну–ка, великан, наклонись.

Бэйр склонился перед ней, и Фэрил надела ему на шею платиновую цепочку, к которой был прикреплен кристалл с соколом.

Пораженный, Бэйр схватил камень и, рассматривая в лунном свете заключенного внутри пернатого хищника, произнес:

— Какая прекрасная вещь! — Но затем, нахмурив брови, добавил: — Он излучает какой–то странный свет, и я не могу сказать, живет он или нет. — Он обнял Фэрил и сказал: — Спасибо тебе, тетушка.

Фэрил улыбнулась:

— Я просто хотела сделать тебе подарок по случаю праздника. Думаю, я не раскрою большого секрета, сказав, что еще два подарка ожидают тебя в день, когда тебе исполнится десять.

Бэйр сияющим взглядом посмотрел на всех, кто стоял рядом с ним:

— Еще подарки?

— Да, — подтвердил Урус, — но подожди, пока тебе исполнится десять лет, раньше и не проси: мы договорились с Белором Дельфлордом из Крагген–кора об особом подарке ко дню твоего рождения, но до его вручения пройдет еще не одна неделя.

Бэйр сосредоточенно нахмурился:

— Белор? Крагген–кор?

Видя, насколько он озадачен, Риата усмехнулась:

— Послушай, Бэйр, Белор — дримм, правитель королевства, которое дриммы называют Крагген–кор, а у эльфов оно зовется Дриммендив.

— А–а–а, я слышал о Дриммендиве,— сказал Бэйр.— Удивительное место, так по крайней мере мне говорили.

Араван утвердительно кивнул:

— Это самое могучее из всех дриммских королевств. И я с нетерпением жду, когда смогу побывать там еще раз.

— Так ты бывал в нем? — спросила Фэрил.

По лицу Аравана видно было, что он погружен в воспоминания.

— Когда я строил «Эройен», то пошел туда попросить звездного серебра, чтобы приготовить краску для корпуса корабля. У короля Толака из Красных холмов чуть не случился удар, когда он узнал, для чего оно мне требуется и в каком количестве. Но в Дриммендиве король Дьюрек согласился дать то количество, которое я просил, хотя и он несомненно подумал, что я не в своем уме. Да, мне довелось побывать в Дриммендиве.

Глаза Бэйра светились любопытством, когда он смотрел то на Аравана, то на Риату, то на Уруса.

— А что, за этими подарками мне надо будет…

— Бэйр, — пробасил Урус, — подарки дождутся твоего дня рождения.

— Хорошо, па, — согласился Бэйр без особого энтузиазма в голосе. Но скоро его лицо опять засияло улыбкой, и он стал рассматривать кристалл с соколом, после чего вновь обнял и прижал к себе Фэрил.

Распрощавшись с Бруром, они двинулись через Дарда Стор, держа путь на северо– запад; невидимый эскорт сопровождал их на всем пути по осеннему лесу. Цвет листвы менялся с зеленого на желтый, багряный, красно–коричневый и золотой. Мелкие животные мелькали в ветвях и траве, стараясь запасти к предстоящей зиме зерен и семян, а высоко в небе множество красногрудых птиц собирались в стаи для перелета в теплые края; одинокие вороны сидели высоко на деревьях и изредка отпускали хриплые презрительные замечания в адрес тех, кто собирался улетать.

Фэрил подняла голову к бескрайнему голубому небу, простирающемуся над ними, и сказала:

— Я думаю, что съезжу повидаться с Орифом и Нельдой, когда мы закончим дела в Дриммендиве.

Урус пробурчал что–то невнятное, услышав о намерении Фэрил, а Бэйр спросил:

— С Орифом и Нельдой?

Фэрил перевела на Бэйра задумчивый взгляд и сказала:

— Они воспитали моего Гвилли, заменили ему родителей. Они люди и живут на восточном краю леса Вейн.

Глаза Бэйра округлились.

— Они люди?

— Ну да, они нашли Гвилли в разбитой повозке, после того как его родителей убили. Это сделали рюкки. Ориф и Нельда воспитывали его как своего собственного сына.

Бэйр обернулся к Урусу и спросил:

— Па, можно я тоже поеду туда? Я слышал, что лес Вейн очень густой и труднопроходимый, и хочу убедиться в этом сам.

Урус и Риата переглянулись: «А почему бы нет? Хотелось бы поглядеть на это». На том и порешили.

Они переправились через Риссанин к развалинам Кэр Линдора, тому, что осталось от крепости, построенной в глубокой древности на одном из островов в середине широкой протоки, крепости, взятой благодаря предательству и разрушенной во время Великой Войны Заклятия. Однако сохранился переход через протоку — поддерживаемый в рабочем состоянии баэронами наплавной мост.

Когда они проезжали по камням разрушенной крепостной стены, камням, заросшим плющом, мхом и лишайниками, Араван со вздохом заметил:

— Именно здесь, на этом месте, чуть не погиб Серебряный Лист, и многие сложили здесь свои головы. — Он посмотрел на Фэрил и добавил: — Варорцев было немало среди убитых.

— Ты тоже был здесь? — спросила Фэрил.

Араван покачал головой:

— В тот день я был на задании, которое мне поручил Серебряный Лист. Я со своими воинами ушел на запад, чтобы разведать о тех, кто покушается на святилища острова Олорин на великой реке Аргон, за Дарда Галионом. Когда мы вернулись, крепость лежала в руинах.

— Кто это сделал? — спросил Бэйр.

— Темные силы. Какая–то орда.

Бэйр нахмурил брови:

— И что им за это было?

— Некоторые из них были убиты в сражении за крепость. Другие погибли от рук невидимок, а рюпты рассеялись по этим лесам. Больше чем половине не удалось уйти.

— Здорово, — пробасил Урус. — Что может быть лучше, чем пять тысяч мертвых выродков! Разве только десять тысяч.

Они пересекли полноводный Аргон на паромах и причалили к западному берегу этой великой реки, на который выходила самая северная оконечность Дарда Галиона, леса, известного многим как Лес Серебряных Жаворонков, хотя прошло уже больше ста веков с тех пор, как чудесные птицы улетели отсюда.

Путники двинулись по открытому пустынному нагорью к подножию холмов, которыми начинались Гримволлские горы.

Восьмого октября, накануне дня рождения Бэйра, они поднялись на лежащую высоко в горах долину, окруженную со всех сторон горами. Пройдя ее, путники попали в объятия Куадрана: четырех громадных гор, под которыми лежал Крагген–кор. По правую руку возвышался Чагор, чьи камни слегка отливали голубым; по левую руку стояла Гралон — Серая Башня, чей цвет и название соответствовали друг другу; Темный Шпиль возвышался впереди, а за ним виднелся красноватый Шлем Бурь, который был их целью, ибо там они должны были войти в Дриммендив через знаменитые Рассветные Врата. Они поехали по берегу ручья, бравшего начало в горловине долины.

Миновав озерцо и проехав еще немного, путешественники увидели обломок колонны, возвышающийся на западном берегу, — прежде это был пограничный столб с гербом Крагген–кора.

Откуда–то справа доносился густой шум падающей воды.

— Это Ворвор, — сказал Араван, ехавший рядом с Бэйром. — Водоворот, воспетый в легендах дриммов.

— Водоворот? — переспросил Бэйр. — Здесь, в горах? Араван указал кивком головы на восток:

— Там, из–под горы, которую мы называем Чагор, а дриммы — Гхатан, пробивается река, воды которой падают в огромную каменную чашу, вращаются в ней, образуя бешеный водоворот, а затем, всасываясь в отверстие на дне, уходят под землю. Говорят, что Дьюрека Первого бросили в чрево водоворота глумливые спаунены, что послужило поводом к нескончаемой войне между дриммами и рюптами.

— А что случилось с Дьюреком? — спросил Бэйр. — Каким образом он смог выбраться из Ворвора?

— Выбраться он не смог, — ответил Араван. — Его засосало в бездну, а затем выбросило на берег великой подземной реки, однако он выдержал весь этот ужас и выжил. Скитаясь под землей, он нашел разветвленную систему широких туннелей и пещер под каменными сводами гор, которым суждено было впоследствии стать Дриммендивом. Неизвестно, как он смог выжить в течение всего этого времени, но говорят, что утруни — каменные великаны — помогли Дьюреку выйти на свободу. Согласно легенде, это произошло у Рассветных Врат — именно здесь Дьюрек и вышел из подземелья на белый свет.