В это время лаэны, шедшие по дороге из Фелейнхольта, остановились и удивленно смотрели вслед лошадям, идущим из леса без всадников. Вдруг они услышали голос, речитатив, переходящий в пение. Они рванулись на голос и прибежали как раз вовремя, для того чтобы ясно рассмотреть всадника с черным соколом на плече и чем–то блестящим в руках, а над головой всадника мерцали крылья бесчисленного множества жаворонков, которые буквально заходились в радостных трелях. Через считанные мгновения и всадник, и сокол, и конь стали растворяться в воздухе, становясь все менее и менее реальными, и наконец исчезли. Стая жаворонков исчезла вместе с ними.

Эльфы посмотрели друг на друга глазами полными удивления, и вдруг раздался мягкий, четкий голос, нараспев выводивший:

А потом кто–то вдруг зарыдал, поскольку пророчество Раэль сбывалось: над Митгаром нависла страшная угроза, а они ничего не могли с этим поделать, поскольку не могли перейти грань между Мирами.

На небольшой полянке с прозрачным озерцом посредине в рассветный час на Митгаре появился всадник с соколом на плече и серебряным мечом в руке. Он перешел прямо в Дарда Галион, и, подхваченные его аурой, тысячи жаворонков из Леса Старых Деревьев распевали песни, которых на Митгаре не слышали уже пять тысячелетий. Их трели оповещали о начале нового дня, поскольку наступил действительно новый день, день двадцать пятого января одна тысяча десятого года Пятой эры Митгара.

Юноша с птицей на плече находился на расстоянии примерно трехсот лье к северу от острова Арбалин, где им предстояло начать долгое морское путешествие и преодолеть четыре тысячи шестьсот лье.

И Рассветный Всадник с соколом на плече и мечом в руке вступил на Митгар, которому угрожала страшная опасность. А до наступления Триады оставалось еще пятьдесят пять дней и еще один день, рассвет которого только–только наступал.

ЯНВАРЬ 5Э1010

(настоящее время)

В тот момент когда Бэйр появился в рассветный час посреди лесной поляны в Дарда Галион, а серебряные жаворонки в небе выводили заливистые трели, в лесу вдруг явственно прозвучал сигнал эльфийского горна и громкое эхо многократно повторило его. Это был сигнал сбора. Бэйр, пришпорив лошадь, поспешил на зов. Проехав примерно полмили, он увидел перед собой белые с соломенными крышами домики, сгрудившиеся на поляне среди леса, как птенцы в гнезде. И в самом центе поселения собрались эльфы — дильванские эльфы — верхом на конях, в доспехах и при оружии, готовые выступить в поход. Увидев Бэйра, выехавшего из–за деревьев, эльфы вскрикнули от удивления — Рассветный Всадник с серебряным мечом оказался среди них, а серебряные жаворонки громко и радостно заливались в небе.

Один из всадников, высокий золотоволосый лаэн, поскакал вперед, чтобы встретить и приветствовать юношу. В этот момент Валке соскочил с плеча Бэйра и спланировал на землю.

— Хал! — воскликнул лаэн. — Я Ванидар Серебряный Лист. А ты наверняка?..

В этот момент сверкнула вспышка платинового света, лошади в испуге встали на дыбы, а Серебряный Лист удивленно вскрикнул, увидев Аравана на том месте, где только что сидел сокол. Араван широко улыбнулся Ванидару и сказал:

— Приветствую тебя, мой давний друг.

Серебряный Лист соскочил с коня и обнял эльфа, а затем, не разжимая объятий, лишь слегка отстранившись, чтобы видеть лицо друга, спросил:

— Как все это могло случиться, Араван? Ведь ты, насколько мне известно, не обладал способностью менять облик.

Араван поднял руку, как бы останавливая этим жестом поток вопросов, готовых сорваться с языка Серебряного Листа, и, когда тот разжал наконец объятия, произнес:

— Как я рассказывал уже алору Таларину…

— Таларину! Но он давно отбыл в Высший Мир.

— Ты прав, Ванидар, от там и находится. Однако, как я говорил ему семь дней назад, это очень длинная история, чтобы рассказывать ее сейчас, когда у нас совсем нет времени.

— Как же так, Араван, ты был там, в Высшем Мире, а теперь ты здесь? Что, Разделение больше не действует?

— Нет, Ванидар, но пути крови все еще в силе. Только в образе сокола я мог перейти из Мира в Мир и только потому, что меня нес на себе этот юноша, сын…

— Бэйр! — воскликнул Серебряный Лист. — Сын Риаты и Уруса? — Он повернулся к Бэйру. — Когда я последний раз видел тебя, ты был новорожденным младенцем и…— Внезапно глаза Серебряного Листа расширились. — Ага, теперь–то я наконец вижу ответ на свой вопрос: в тебе течет кровь двух Миров.

Бэйр, улыбаясь, поднял руку:

— В действительности четырех.

— Четырех Миров? — недоверчиво переспросил Серебряный Лист.

Бэйр пожал плечами:

— Моя мать дала мне кровь одного Мира; остальное я получил по линии отца.

Серебряный Лист сощурился, озадаченный ответом Бэйра. А потом сказал:

— Тогда, юноша, объясни мне вот что: клинок, что ты держишь в руке, — это тот самый меч, которому судьбой предназначено убить самого Темного бога? А если это так, то не являешься ли ты тем самым Рассветным Всадником, пришедшим на помощь в это горестное время?

— Действительно, некоторые именно так меня и называют, — ответил Бэйр.

Серебряный Лист радостно кивнул:

— Очень хорошо, Рассветный Всадник, ты пришел вовремя. Огромная армия, нагрянувшая с Востока, свирепствует на Митгаре, гоня впереди себя толпы беженцев и оставляя за собой разрушения, болезни, мор, голод, чуму и смерть. И этому врагу помогают драконы — ну кто может противостоять этой силище?!.

— Драконы, — задумчиво вздохнув, произнес Араван. — Мы слышали об одном из них, Эбонскайте.

— Он один из многих, — сказал Ванидар. Араван нахмурился:

— Неужели многие нарушили обет?

— Похоже что так, — ответил Серебряный Лист. — Кажется, что ужасное видение Арин Огненной Колдуньи снизошло наконец на нас и стало явью.

Араван вдохнул и протяжно выдохнул; лицо его стало задумчивым.

— Какие страшные новости сообщил ты мне, Ванидар.

— Новости действительно страшные, поэтому я и спросил: этот юноша с серебряным мечом пришел, чтобы повести нас за собой по призыву Верховного правителя?

— Это правда, что он Рассветный Всадник, — ответил Араван, глядя на Бэйра, — и в руках у него Рассветный меч. Однако мы пришли сюда не затем, чтобы вместе с вами поспешить на призыв Верховного правителя, — у нас другая, и очень важная, задача.

При этих словах отказа у всех, кто собрался в центре дильванского поселения, вырвался крик протеста. И Бэйр, не веря услышанному, покачал головой и, вспоминая когда–то рассказанную ему Араваном историю, сказал:

— Вспомни кровавую резню, что видела Арин Огненная Колдунья: кровь и пламя, извергаемое драконами, опустошающее землю, вырубленные леса, чуму и страшные болезни, голод и смерть в тех местах, по которым прошла война. А в центре всего этого кошмара зеленый камень, Камень Драконов. Дядя, не эти ли бедствия и горе, надвигающиеся с Востока, предвидел Додона? Мы должны присоединиться к союзнической армии, ведь при нас Рассветный меч.

— Нет, Бэйр, — ответил Араван, — хотя меч и мог бы стать мощным оружием против врагов, но все же мы должны взять его с собой на остров близ Великого Водоворота, потому что именно там ему предназначено свершить предначертанное судьбой. Наша задача — остановить Идрала до того, как наступит Триада и он сможет открыть дорогу Гифону для возвращения на Митгар.