Шум сражения стих. Согласно отданному Верховным правителем приказу армия союзников смогла в конце концов разделиться — авангард Золотой Орды столкнулся с ожесточенным сопротивлением. Южане понесли огромные потери, и обе вражеские армии решили сделать передышку, подсчитать потери и дождаться, пока Золотая Орда в полном составе переправится через Аргон.

Войска Верховного правителя отступали на запад в сторону Красных холмов, оставив за собой горящий лагерь: палатки, повозки, фургоны, продовольствие, оружие — все то, чем они не успели воспользоваться в жестокой битве и, торопясь с отходом, не смогли собрать и взять с собой,— все было предано огню. Они отступали на запад, оставив на поле боя мертвых и умирающих, а за их спинами полыхал огонь и дым поднимался в небо.

Впереди ехал Рион — теперь он был Верховным правителем — горестные морщины пролегли по обеим сторонам его рта.

Трое суток они медленно двигались по Пендвирской дороге, и наконец на горизонте слева замаячили Красные холмы.

Когда они добрались до предгорья, семнадцатилетний Верховный правитель объявил:

— Здесь мы сделаем привал.

— Мой господин, — возразил лорд Штейн, — я знаю о том, какое решение вы приняли, но численность неприятеля намного больше, чем мы можем себе представить, да еще с примкнувшими к нему проклятыми южанами. Почему бы нам не отойти к Гюнарскому ущелью, а может быть, и еще дальше, куда враг не сможет проникнуть со всем своим громадным войском?

Рион, задумавшись на мгновение, ответил:

— Мой отец говорил, что, сражаясь где бы то ни было, мы можем и мы должны дать тем, кто нам дорог, время, чтобы найти убежище на западе. Предложенная вами стратегия, лорд Штейн, выглядит очень привлекательной, но мы воспользуемся ею позже.

Далек, правитель Красных холмов, ехавший на пони рядом с Рионом, обратился к королю:

— Мой господин, хотя я и не смогу надолго принять здесь у себя такое большое войско, вы сможете всегда найти убежище в моем поселении.

— Благодарю вас за любезное предложение, — ответил Рион. — Но нет. Это поставит нас в положение барсука, застигнутого в норе, а врагу даст полную свободу грабить, разорять, насиловать. Нет, мы остановимся на привал здесь, поскольку здесь им не обойти нас с флангов.

Леди Бакторн, сидевшая верхом на пони, вступила в разговор:

— А что будет, мой господин, если мы снова потерпим неудачу, как нам от них оторваться? Разве мы не окажемся в западне, если за спиной у нас будут Красные холмы?

— Нет, госпожа,— ответил Фенерин, глядя на нее с улыбкой. — Место, куда мы идем, было выбрано после тщательного обдумывания. Оттуда можно выйти в случае необходимости.

— А что будет, если этот выход станет известен врагу? — спросила леди Бакторн. — Кто поручится за то, что он не перекроет нам путь отхода или не ударит по нам с тыла?

— Все может быть, — ответил лаэн, — но это длинный кружной путь. Кроме того, врагу придется разделить силы и тем самым ослабить себя. Либо это, либо нам надо будет отступать и отступать неизвестно до какого предела.

Итак, король вел остатки своих сил — сто пятьдесят тысяч воинов — в узкую, открывающуюся перед ними долину. И когда все войско вошло в горную долину, он приказал усилить фланги. За дорогой, по которой они только что шли, проходили границы Валонских равнин.

Провожаемые пронзительными криками ссорящихся из–за добычи воронов, по полю, бывшему недавно полем сражения, шли люди, снимая одежду, доспехи и все ценное с мертвых, невзирая на то, чьи трупы они обирают, своих или врагов. Нередко споры из–за какой–либо вещи перерастали в драки, в результате которых на поле появлялись новые трупы.

Кутсен Йонг стоял на краю поля:

— Сколько?

Стоящий перед ним военачальник, дрожа от страха, пролепетал почти шепотом:

— Почти сто тысяч.

— Что?! — взревел Кутсен Йонг. — Этот так называемый Верховный правитель угробил сто тысяч воинов моей Золотой Орды?

— И примерно столько же Кулаков Ракка, — бесстрастно добавил Эбонскайт, прикрыв глаза веками, дабы не показать, насколько радуют его результаты недавнего сражения. — В общем, около двухсот тысяч.

— Ба! Какое мне дело до этих южан? Верховный правитель нанес мне оскорбление, за которое дорого заплатит. — Кутсен Йонг повернулся к придворному. — А скольких мы убили?

— Все говорят, что примерно столько же, — ответил придворный.

— Ну что ж, неплохо. Двести тысяч врагов уже мертвы.

Придворный с невнятными причитаниями рухнул на колени:

— Прости меня, о Могучий Дракон, но количество убитых врагов равно количеству павших воинов вашей несравненной Золотой Орды — всего примерно сто тысяч врагов было убито в сражении с нами и с южанами.

— Два к одному, — пояснил Эбонскайт, и на этот раз, как он ни старался, в его скрипучем голосе явно слышалось злорадство.

— Они оскорбили меня и заплатят мне за это! — со злобной решимостью в голосе произнес Кутсен Йонг, поглаживая Камень Драконов. — О да, они заплатят. — Он повернулся к своим военачальникам. — Вперед, в погоню за ними.

Военачальники Золотой Орды поднялись с колен, и вскоре усталая армия была поднята на ноги пронзительными сигналами рогов. Со стонами и ворчанием воины поднялись на ноги, всадники уселись на коней. В стане Кулаков Ракка тоже зазвучали рога и уцелевшие после ночного сражения воины также приготовились выступить в долгую дорогу.

Кутсен Йонг огляделся вокруг:

— А где мой золотой дворец?

— О Могучий Дракон, не нашлось подходящего судна, чтобы переправить золотой дворец через реку, — ответил придворный.

Лицо Кутсен Йонга перекосилось от злобы, он повернулся к Эбонскайту и, указав пальцем на придворного, приказал:

— Поднимись с ним высоко над равниной и брось его. Я хочу, чтобы он подумал, когда будет лететь с неба вниз, почему я так сильно огорчен.

В середине третьего дня после сражения посыльный авангардного отряда прискакал галопом и остановился прямо перед кортежем Масулы Йонгза Ванга. Соскочив с коня, посланец распростерся на земле у ног Кутсен Йонга:

— О Могучий Дракон, мы обнаружили врага в окруженной этими горами долине. Они в западне.

— Ну теперь–то он увидит, кто здесь Верховный правитель! — прорычал Кутсен Йонг, поглаживая Камень Драконов.

На рассвете следующего дня две армии вновь стояли лицом к лицу: королевские легионы — сто пятьдесят тысяч воинов — в долине, закрывая проход в нее; Золотая Орда и Кулаки Ракка, превосходя противника по численности вчетверо, выстроились наготове перед проходом.

Но вдруг из–за расцвеченного красками восхода горизонта в сторону долины понеслась какая–то громадная темная масса, воздух огласился хлопаньем широких перепончатых крыльев, и драконы, сотня за сотней, спустились с неба и расселись по скалам и утесам Красных холмов над королевским лагерем и войском. Драконы мычали от ярости и безысходного бешенства.

Лошади пятились, вставали на дыбы и испуганно ржали; воины союзной армии замерли от ужаса, а у воинов Золотой Орды и Кулаков Ракка от страха перехватило дыхание. Из золотого шатра, разбитого на земле Валона, раздался торжествующий, победный смех Кутсен Йонга…

В глубине живой скалы три громадных существа с драгоценными камнями глаз направлялись к месту сборища драконов, в точности следуя тому, что предписывалось пророчеством.

Ведь это был день Триады, и здесь, на этом месте, пик ее должен наступить в ранние часы завтрашнего утра.

ДЕНЬ ВЕСЕННЕГО РАВНОДЕНСТВИЯ, 5Э1010

(настоящее время)

Дрожа от дурного предчувствия, Тьян, придворный астролог, согнулся в низком поклоне и, не поднимая головы, пролепетал:

— Я к вашим услугам, о Могучий Дракон, что прикажете?

Кутсен Йонг посмотрел на него из–за плеча женщины, которая была с ним, и небрежным жестом приказал ей уйти. Когда она, прижав к груди скомканную одежду, поспешно и бесшумно выскользнула через задний полог шатра, Кутсен Йонг сделал шаг вперед и указал в сторону лагеря: