Нет никаких сведений о жизни композитора в тот период. К тому времени в Киеве располагался штаб пехотного корпуса, которым руководил генерал-поручик Андрей Яковлевич Леванидов. Генерал любил музику, в частности духовное пение, часто посещал с корпусным хором монастырь Св. Екатерины на Подоле, заходя после службы к отцу Евстафию, отставному флотскому обер-иеромонаху, жившему при монастыре. Там с генералом Леванидовым и познакомился Артемий Ведель, который бывал у отца Евстафия вместе с преподавателями Могилянской академии. Присутствовавший при этом знакомстве П. Турчанинов, в то время — малолетний певчий в хоре Леванидова, вспоминал, что генерал, по совету отца Евстафия, упросил Веделя спеть. Когда Ведель с несколькими хористами запел старинный концерт А. Рачинского «Возлюблю я, Господи!», генерал и все присутствующие были очарованы голосом Веделя, после чего Леванидов пригласил талантливого певца руководить корпусным хором.
С этих пор начинается самым счастливый и плодотворний период жизни и творчества композитора. Под его чутким руководством за короткое время корпусный хор стал самым лучшим в Киеве, его исполнительскую манеру стали перенимать другие хоры.
Популярность Веделя как певца и дирижера быстро возрастает. В. Аскоченский писал, что голос Веделя был поставлен от природы, для него не существовало вокальних трудностей.
Известно пять духовных концертов 1794–1795 гг., датированных Веделем собственноручно. А сколько в этот воодушевленный период было создано иных композиций, на которых не указана дата?…
Едва написанные произведения сразу же звучали в исполнении корпусного хора, перенимались другими исполнителями. П. Турчанинов описывал огромное впечатление, которое произвело на него исполнение с участием автора концерта Веделя «В молитвах неусыпающу Богородицу»: «В нем все силы тенора, и петь его нужно с таким чувством и вкусом, как пел Ведель. Он сам и все слушатели обливались слезами. Когда он пел, что-то небесное, невыразимое было в его глазах».
В. Зубовский вспоминает, как плакали люди во время исполнения концерта «Спаси мя, Боже», говорит о широкой популярности в народе концерта «Помилуй мя, Господи», «который обошел всю православную Русь». Волнующее впечатление, по воспоминаниям В. Зубовского, производил и концерт «Доколе, Господи, забудешь мя»: после его исполнения хором Леванидова в Михайловском монастыре к Веделю подошел князь Дашков, который находился тогда в Киеве, снял с себя золотой шарф и подарил композитору, добавив еще 50 червонцев.
Эмоциональное влияние произведений Веделя приносило им огромную популярность. В частности, министр юстиции П. Трошинский купил у композитора Литургию за 300 рублей.
В апреле 1796 г. А. Леванидова назначают генерал-губернатором Харьковским и Воронежским. Артем Ведель вместе с несколькими самыми лучшими хористами, среди которых был и П. Турчанинов, переезжает в Харьков. Для торжественной встречи нового наместника композитор пишет концерт «Воскресни, Боже, суди земли» и сам исполняет его с новообразованным харьковским хором.
В лице Андрея Яковлевича Леванидова А. Ведель имел настоящего защитника и покровителя. Генерал, удовлетворенный работой Веделя, создает ему все возможные условия для занятий музыкой, обеспечивает повышение по службе… Еще в 1794 г. композитор по совету Леванидова вступил на военную службу — канцеляристом в штабе генерала, а в 1796 г. получил ранг капитана и был назначен старшим адьютантом.
Преисполненный творческой энергии, он пишет замечательные хоровые концерты «Услыши, Господи, глас мой» (№ 8), «Господь пасе мя» (№ 10) и большой двухорный концерт «Проповедника веры и слугу слова Андрея восхвалим» (№ 9).
Кроме прочего, Ведель преподает пение и музыку в вокальном классе Казенного училища, готовит певцов для Петербургской певческой капеллы.
К сожалению, счастливый, преисполненный выдающихся творческих достижений период жизни А. Веделя был краток. В 1796 г. после смерти Екатерины II на престол восходит ее сын Павел I. С патологической склонностью к военно-казарменной дисциплине он превращает в казарму всю страну, увольняет всех екатерининских царедворцев. Освобожденным от должности, Андрей Яковлевич Леванидов оставляет Харьков.
Ведель подает в отставку и в 1797 г. переходит на гражданскую службу к Слобожанско-Украинскому губернатору О. Г. Теплову, где некоторое время продолжает руководить хоровой капеллой. Композитора все больше охватывают разочарование и отчаяние: художественная жизнь в Харькове, как и по всей Российской империи, почти замирает. Закрыт городской театр, по распоряжению Павла I значительно сокращены полковые роговые и симфонические оркестры, полностью ликвидированы военные хоры. Но наиболее гнетущее впечатление на Веделя произвел царский указ 1797 г. о запрете петь в церквях хоровые концерты. Вскоре Ведель оставляет и педагогическую работу в Казенном училище.
Поле творческой деятельности композитора неустанно сужалось. Безысходность, душевное переутомление приводят Артемия Веделя в августе 1798 г. в Киев, в родительский дом. Родной город встречает его той же враждебной, преисполненной тревоги атмосферой казарменных порядков, которая угнетала его в Харькове. В ноябре 1798 г. появляются два хоровых концерта, в которых отображено внутреннее состояние Веделя — состояние отчаяния, тревожного предчувствия. В письме к П. Турчанинову Ведель пишет: «… я недавно сделал два концерта весьма сильные: 1-й „Боже, законопреступницы воссташа“, а 2-й — „Ко Господу всегда скорбити, воззвах“, кои и были спеты в Братском и Софийском соборах; весьма я недоволен, что они меня не могли тронуть, ибо ничего того не могли выразить, что там изображено». Композитор явно недоволен исполнением, которое не отвечало его творческому замыслу. Для Веделя музыка — наиболее естественный способ самовыражения. Создавая хоровые концерты, он вкладывает в них всю силу своих чувств, внутренних поисков и переживаний. Большинство концертов написано на тексты молящих псалмов из Псалтыря, созвучных веделевскому мировоззрению. Главной темой произведений композитора является противостояние добра и зла, созидания и разрушения.
По-видимому, все, что разрушало нормальную, следующую принципам моральной чистоты, жизнь, мешало творческой самореализации, вызывало у Веделя глубокое разочарование, приводило к психологическим сломам: «Я не знаю, что мне делать. Мне кажется, что меня Бог совсем оставил…, я крайне не устроен в моей участи…» (из письма к П. Турчанинову).
В январе 1799 года А. Ведель стал послушником Киево-Печерской лавры, собираясь с течением времени принять постриг. П. Турчанинов, посещая своего друга, заметил в нем перемены: лицо было изможденным, заросло бородой, взгляд «загадочный, горящий», выглядел он одиноким и разочарованным человеком. Ведель рассказывал Турчанинову о своих «видениях и откровениях», однако тот почти ничего не понял, кроме того, что композитор собирается вскоре покинуть Лавру, ибо здесь его только и учат, что есть, пить и спать. Вопреки чаяниям, Ведель не обнаружил в Лавре ни душевного покоя, ни творческой атмосферы.
Вернувшись снова в родительский дом, композитор много читает, пишет музыку, в одиночестве гуляет по склонам Днепра. Вспоминая тот период жизни, отец говорил о меланхолической болезни сына. Встречаясь с Василием Зубовским, Ведель часто просил его спеть свои излюбленные песни, написанные Г. Сковородой «Ах, счастье, счастье, бедное, злое!» или «Ах, ты свете лестный, ты сердце крушишь…» и при этом «погружался в меланхолию».
Между тем в руки архимандрита Киево-Печерской лавры Иерофея Малицкого попала книга, которая принадлежала Веделю, и якобы была найдена в одной из келий Лавры сторожем. На страницах книги Ведель сделал несколько своих записей, прочитав которые, Иерофей приказал послушникам немедленно разыскать композитора и привести его в Лавру.
Ничего не подозревающий Ведель был взят под стражу. Вскоре появляется «Дело о помещении на излечение в больницу сумасшедшего — отставного капитана Веделя». Поражает то, что окончательную санкцию на «лечение» Веделя губернатор Киева получает от самого царя Павла I. На деле появляется надпись «Секретное», а композитор летом 1799 года засажен в дом для умалишенных до конца жизни (а ему лишь 32 года)! Что же было в той книжке? Среди «многих нелепостей», как назвали записи Веделя, роковым оказалось вот что: «1799 года за свидетельство слова Божия и прославление его имени Екатерина II убита от сына Павла I. Павел же со своею фамилиею до царицы Елены младой, убиты его преосвященством Киевским метрополитом (так) Иерофеем».
