Знаменит и известен за границей как «французский хореограф», Серж Лифарь лишь в последнее время на родине начинает восприниматься как выдающийся сын Украины.
Лифарь по происхождению украинец. В его семье сохранялись не только предания о прошлом Украины, о чубатых запорожцах и их боевых делах, но и «пожелтевшие, выцветшие грамоты с восковыми печатями, данные Лифарям украинскими гетманами и кошевыми атаманами большого Войска Запорожского».
На закате своих дней ностальгически вспоминал Сергей Михайлович сельскую жизнь в Украине, неподалеку от Канева, в имении своего деда по матери: «Слушая народные песни и наблюдая цветастые обряды-празднования, подолгу живя в усадьбе рядом с крестьянами, я притрагивался к чистому источнику древней вековой культуры и, сам того еще не зная, вбирал в себя древнейшую правду, трепетно прикасался к живому прошлому и привыкал любить и уважать народ». Сохранялись в семье Лифарей и легенды об очень далеких предках — всадниках — из народа, который пришел не из сказочной ли Индии. «От этих неизвестных всадников, говорит наша семейная легенда, — вспоминал Серж, — и ведут свой род Лифари, осевшие в Запорожской Сечи».
Сергей родился в зажиточной киевской семье чиновника департамента водного и лесного хозяйства Михаила Лифаря и его жены Софьи — дочери собственника имения в Каневском уезде Киевской губернии. В архиве Лифаря сохранилась фотография его родителей 1900 года, на которой отец — в мундире чиновника, а мать — в украинской народной одежде. Могила родителей, ни которой в 1961 г. побывал Сергей Михайлович с женой, находится на Байковом кладбище в Киеве.
Лифарь теплыми словами вспоминает своего отца, который любил красивые вещи и придавал большое значение внешнему виду, форме и страдавшему от всякой фальшивой ноты и от всякой безвкусицы и неопрятности. «Я не помню случая, — пишет Лифарь, — чтобы он когда-нибудь кричал на нас, своих детей, с которыми он разговаривал скорее как с младшими друзьями, чем с маленькими детьми. У него было драгоценное, редчайшее свойство: он умел уважать юность. Но воспитанием нашим мало занимался».
Более всего Сергей любил мать, «дорогую мамочку».
Как и все дети, из детства мальчик вынес множество разнообразных впечатлений. «Мне выпала судьба быть представителем того поколения огромного славянского края, которое вырастало в голоде и потоках крови, — крови, что с ней унесено сотни тысяч моих ровесников, побежденных жестокой необходимостью». Учился Сергей в восьмой киевской гимназии, вместе с тем успешно занимаясь в киевской балетной студии (1915–1921 гг.) Брониславы Нижинской, что поглощало все свободное время и требовало немало сил. Сестра танцовщика Вацлава Нижинского (заменить которого в труппе С. Дягилева со временем судилось Сергею Лифарю) выехала в 1921 г. по приглашению Дягилева в его «Русский балет». По окончании гимназии Сергей тоже поехал в Европу и вступил в его труппу, где продолжал совершенствовать мастерство под руководством Б. Нижинской и некоторое время — у педагога труппы, известного танцовщика и балетмейстера Энрике Чекетти.
В антрепризе «Русский балет С. Дягилева» Лифарь проходит путь от артиста кордебалета до первого солиста и балетмейстера. Он выполняет главные партии в балетах: «Жар-птица», «Аполлон Мусагет», «Петрушка» (роль Арапа), «Блудный сын». Танцовщик классической школы, владеющий прекрасной техникой, драматической экспрессией и лирическим даром, Лифарь, тем не менее, со временем ограничит свой репертуар главными партиями в собственных постановках. В своих воспоминаниях «Дягилев и с Дягилевым» (1939, Париж) Сергей подробно рассказывает о шести годах своего пребывания в труппе.
После смерти маэстро в 1929 г. Серж Лифарь переходит в парижскую «Гранд-Оперу», где почти без перерыва с 1930 по 1977 гг. был солистом (до 1956 г.), балетмейстером и педагогом.
Сейчас признано, что деятельность Лифаря в период между двумя мировыми войнами имела огромнейшее значение для возрождения французского балета. Под его руководством балетная труппа французской «Гранд-Оперы» становится одной из лучших в Европе.
Как балетмейстер он дебютировал 1929 г: («Басня о Лисице», музыка И. Стравинского, «Русский балет Дягилева»). Он поставил свыше 200 балетов, дивертисментов (в оперных спектаклях) и отдельных концертных номеров.
Сюжеты или идеи балетов Лифаря почерпнуты обычно из античной и библейской мифологии, классической литературы и поэзии. Для его постановок характерны точное отображение характера музыкального материала и гонкое ощущение стиля, временами абстрактность аллегорического замысла, утонченная стилизация и статичность, патетика и мелодраматизм. Пластический язык Лифаря отличается пространственной и скульптурно-художественной выразительностью.
Старательно разрабатывая партии солистов, противопоставляя их кордебалету, Лифарь придал особое звучание мужской танцевальной партии в балете. Блестящий знаток академического танца, он достойно продолжал и развивал его традиции, разработал принцип так называемых «трех хореографических планов» (хореографическая драма как целостность; сквозной «пластический лейтмотив»; детально разработанная техника рук, шеи, торса танцовщика), требовал от артиста актерской выразительности, гармоничного единства мимики и жестов с музыкой. Кроме того, С. Лифарь — автор многих работ по вопросам истории и теории балета, в которых выдвинул термин «неоклассицизм» для определения собственного творчества. Первую из них — «Манифест хореографа»(Le Manifeste du choregraphe) — публикует в Париже в 1935 г., последнюю — «История балета»(Histoir du ballet) — в 1966 г.
В годы Второй мировой войны, когда Париж был захвачен гитлеровцами, С. Лифарь по просьбе парижской власти возглавил «Гранд-Оперу», согласившись только потому, что Франция стала его второй родиной. Лифарь пишет об этих временах: «В годы Второй мировой войны моя общественная деятельность была направлена главным образом на спасение от разгрома немцами, временными оккупантами Франции, парижской Оперы (французского национального достояния), музея и библиотеки шведского магната Rolf de Маге, русской консерватории им. Рахманинова, русских балетных школ и, в конце концов, моей личной библиотеки и коллекции».
Фашисты хотели привлечь Лифаря к сотрудничеству, но он уклонился от личной встречи с Гитлером, когда тот посетил дворец Гарнье, в котором находится «Гранд-Опера», а также решительно отказался передать Геббельсу из коллекции парижской Оперы портрет знаменитого немецкого композитора Р. Вагнера работы О. Ренуара (работу намеревались подарить фюреру). Серж Лифарь заявил, что эта картина, написанная французским мастером, принадлежит Франции и потому выдачи не подлежит.
Вопреки фактам, по окончании оккупации завистники стали распространять слухи о том, что С. Лифарь якобы был коллаборационистом, сотрудничал с гитлеровцами и даже принимал самого Гитлера. На основании этих слухов он был осужден французским Движением сопротивления к смертной казни. Серж вынужден был бежать из Франции. В 1944–1947 гг. он возглавляет труппу «Нуво бале ле Монте-Карло».
После войны Национальный французский комитет по вопросам «чистки» отменил обвинения в адрес Лифаря.
Возвратившись в 1947 г. в Париж, С. Лифарь открывает Институт хореографии, а с 1955-го — ведет в Сорбонне курс истории и теории танца. Опубликованная французским журналом «Спектакль мира» (1969 г.) статья «Важнейшее в Лифаре» отмечает, что Серж создал целую плеяду французских балерин, коих парижская Опера до сих пор никогда не имела. За 26 лет работы в «Опере» Лифарь воспитал одиннадцать звезд балета. В этом созвездии Лиссет Дарсонваль, Соланж Шварц и Иветт Шовире лучше чем другие прочувствовали стиль Лифаря. Тем не менее в 1958 г. его отстранили от работы в «Гранд-Опере» по причине «необходимости создания более современного репертуара».
Нина Тихонова, хорошо знавшая Лифаря, вспоминала: «Конец его случился внезапно. Вчерашнего кумира, воскресившего славу французского балета, творца хореографических спектаклей, многие из которых останутся в истории, автора двух десятков книг о балете, человека, для которого в Сорбонне была создана кафедра и благодаря которой университет принял балет в свое лоно, иностранного члена Французской Академии, — забыли буквально сразу». Его приглашали ставить спектакли в Берлине, Лондоне, Загребе, но он вынужден был отказываться, поскольку его балеты были собственностью «Гранд-Оперы».
