Однако слава певицы была так велика, что письмо не затерялось и дошло до адресата. Вложенный в конверт вместе с письмом, рисунок на кусочке полотна — калина, поразил Оксану Петрусенко. Она советуется с друзьями — Касияном, Тычиной, идёт в Центр народного творчества, излагает суть дела. В Полтаву поступает распоряжение — съездить в Богдановку, найти Екатерину Билокур, поинтересоваться её работами.
И вот — в Богдановку приезжает Владимир Хитько, возглавлявший тогда художественно-методический совет областного Дома народного творчества. Он потрясён, несколько картин увозит с собой в Полтаву, показывает коллеге и другу, художнику Матвею Донцову. Решение однозначное — немедленно устроить выставку. И в 1940 году в Полтавском доме народного творчества открывается персональная выставка художницы-самоучки из Богдановки Екатерины Билокур. Выставка состояла всего из 11 картин.
Успех величайший. Екатерину Билокур премируют поездкой в Москву. Её сопровождает Владимир Хитько. Художница посещает Третьяковскую галерею, Пушкинский музей, музей Ленина. Главное впечатление — «малые голландцы», художники-передвижники и французские импрессионисты. Впрочем, прославленные картины Екатерину Билокур одновременно и восхитили, и ошеломили. Какое-то время после этого она даже не могла работать: «Мне ли быть художником? Я — ничто! Моя мазня никудышняя! Я там такое видела! Всё такое прекрасное, недостижимое для меня! Куда мне, дурной деревенской девке, и думать о каком-то умении! Да разве я могу что-то путное сделать?!» Но успокоившись, она снова и снова пишет цветы, которые не может не писать, потому что прекраснее их нет ничего на свете. В 1941 году Екатерина Билокур создаёт «Полевые цветы».
Потом — война. А в 1944 году в Богдановку приезжает директор Киевского музея украинского народного декоративного искусства Украины Василий Нагай — предложить выставку и закупить картины. Кстати, именно благодаря стараниям этого человека Музей украинского народного декоративного искусства обладает лучшей коллекцией работ Екатерины Билокур.
Одну за другой создаёт художница свои прославленные картины — «Декоративные цветы» (1945), «Привет урожаю» (1946), «Колхозное поле» (1948–1949), «Царь-колос» (1949), «Завтрак» (1950), «Цветы и берёзка вечером» (1950), «Арбуз, морковь, цветы» (1951), «Цветы и виноград» (1953–1958), «В Богдановке на Загребле» (1955), «Хата в Богдановке» (1955), «Георгины» (1957), «Пионы» (1958), «Натюрморт с колосками и кувшином» (1958–1959), «Букет цветов» (1959). Цветы писала всегда живые, с натуры, нередко объединяя в одной картине весенние и осенние — такая картина и создавалась, естественно, с весны до осени. Работала самозабвенно, но не спеша. Шесть георгин на картине «Колхозное поле» рисовала три недели, но зато осталась ими довольна. Любила, рисовала, воспевала в первую очередь цветы, но не только. Екатерина Билокур — автор пейзажей и портретов (насколько, разумеется, применима к её уникальному творчеству старая и строгая система жанров). Долго и, по-видимому, очень сильно хотела она нарисовать «картину-сказку» — аисты принесли ребёнка. Несколько раз обращалась она к этому сюжету, но непонимание окружающих, ожидавших от неё только новых «цветочных композиций», было так велико, что художница унесла свою «картину-сказку» в свою комнату-мастерскую, где работала и куда никого не пускала, и никогда её больше оттуда не выносила.
«Официальная» послевоенная биография богдановской художницы выглядит вполне благополучно. В 1949 году она была принята в Союз художников Украины, в 1951 году — награждена орденом «Знак почёта», получила звание сначала заслуженного деятеля искусств Украины, а позднее, в 1956 году, — и народного художника Украины. Её творчество изучают, о ней пишут. Наконец, произведения Екатерины Билокур регулярно экспонируются на выставках — в Полтаве, Киеве, Москве, в других городах. Опальный искусствовед Стефан Таранущенко видит её работы в далёком Курске — и именно после этого, потрясённый «Царём-Колосом», начнёт с художницей долголетнюю переписку.
Три картины Екатерины Билокур — «Царь-колос», «Берёзка» и «Колхозное поле» были включены в экспозицию советского искусства на Международной выставке в Париже в 1954 году. Здесь их увидел Пабло Пикассо. Весь мир облетели его слова: «Если бы у нас была художница такого уровня мастерства, мы заставили бы заговорить о ней весь мир!» «Гражданку села Богдановка» он сравнил с другой великой художницей-самоучкой — Серафин Луиз из Санли. Это звучало поразительно, тем более, что о современном искусстве Пикассо обычно отзывался предельно конкретно и совершенно иначе: «Я тону в дерьме». А Екатерину Билокур назвал «гениальной».
Сама же Екатерина Билокур, если позволяет здоровье и чуть меньше напоминают о себе больные ноги, отправляется в Полтаву и в Киев. У неё появляются многочисленные друзья, в первую очередь художники и искусствоведы, в кругу которых гениальная самоучка чувствует себя оцененной и понятой. Помимо встреч, она ведёт с ними обширную переписку из Богдановки. Многочисленные письма Екатерины Билокур свидетельствуют о том, что её литературный талант не уступал художественному. Среди её корреспондентов — поэт Павел Григорьевич Тычина и его жена Лидия Петровна, искусствовед Стефан Андреевич Таранушенко, директор Музея украинского народного декоративного искусства Василий Григорьевич Нагай, прославленная художница Елена Львовна Кульчицкая, полтавский художник Матвей Алексеевич Донцов и его жена Юлия Ивановна, художница Эмма Ильинична Гурович и многие другие. Художница рассказывает им о своих замыслах и своей работе, делится воспоминаниями, мыслями и впечатлениями. И в самой Богдановке у художницы появляются ученики или, точнее, ученицы, увлеченные, как и она когда-то, рисованием — Ольга Бинчук, Тамара Ганжа, Анна Самарская.
Мысль перебраться в Киев возникала у Екатерины Билокур не раз, но всегда оставалась только мечтой. Возможность регулярного общения с друзьями, музеи, концерты — всё это было так прекрасно! Восхищали и повседневные блага городской жизни, вроде электричества и газовой плиты — деревенский быт всегда казался художнице проклятьем. Однако, за исключением наездов в Киев и Полтаву по делам выставок и двухмесячного отдыха в Доме творчества художников на хуторе Шевченковском в 1955 году, Екатерина Билокур из Богдановки не выезжает.
Кроме того, в семье Билокуров начинаются серьёзные «внутренние проблемы».
До войны Билокуры не состояли в колхозе и вели собственное хозяйство. Василий Иосифович знал плотницкое ремесло и подрабатывал в строительной бригаде. Григорий Васильевич, брат художницы, тоже был мастером на все руки — столярничал, плотничал, умел чинить и музыкальные инструменты. Но после войны Билокуры становятся колхозниками. Василий Иосифович уже стар и слаб, в 1948 году он умирает. Какое-то время Екатерина Билокур живёт одна с больной матерью. В 1951 году, по решению Акилины Павловны, к ним переезжает Григорий Васильевич со своей женой, Христей Яковлевной, и пятью детьми.
Акилина Павловна изначально недолюбливала свою невестку, происходившую из бедной, многодетной семьи. Христина Яковлевна, «баба с перцем», со своей стороны, хорошо должна была помнить, как пришла когда-то к Билокурам с первым ребёнком на руках — отстаивать свои права — и в конце концов одержала победу, стала женой Григория. Теперь же свекровь и невестка очутились лицом к лицу. Начались отвратительные, жуткие сцены. Доставалось и «блаженной» золовке — Христина Яковлевна, работавшая в колхозе и тянувшая весь дом, не могла простить ей непонятного «рисования».
Екатерина Билокур снова оказалась в замкнутом кругу. Оставить старую больную мать одну в Богдановке, откровенно говоря, опасалась. Увезти её с собой, понимала, не сможет — нигде, кроме родного села, Акилина Павловна не прижилась бы. Да и ехать было, по большому счёту, некуда. В общем, забивалась в свою келью-«мастерскую» и писала очередной «Натюрморт» (1960). Как оказалось — последний.
Весна 1961 года, со всеми её цветами, не принесла обычного облегчения. К боли в ногах прибавилась мучительная боль в желудке. Домашние средства, которыми обычно спасалась Екатерина Билокур и которые она так щедро раздавала в письмах своим друзьям, не помогали. В последнем своём письме Ю. А. Биляковой, директору Центрального дома народного творчества, художница пишет: «Дорогая Юлия Александровна, обращаюсь к вам с просьбой — помогите — пришлите мне пачечки три-четыре бесалола. Ой, это чудодейственное лекарство! Потом она бодро и даже не без юмора объясняет, что в богдановской аптеке этого лекарства нет, а есть только тансал, ничем не отличающийся от коровьего кизяка, а в конце вдруг как-то робко, трогательно добавляет: „Ну, а если будете посылать бесалол, то положите и два лимончика“». Это было написано в середине мая.
