Поэтому сегодня Джина ходила за Хансом как тень, она не только привезла его из гостиницы домой к Хуану Антонио, но и тайком от Даниэлы пригласила в Дом моделей.

Когда в назначенное время Ханс появился там, Джина уже ждала его в вестибюле. Теперь она могла поговорить со своим возлюбленным наедине. Джина излила Хансу все, что наболело у нее на душе в последнее время. Ханс долго слушал ее не перебивая, потом медленно проговорил:

– Может быть, вам самой нужно что-нибудь предпринять, чтобы ваши отношения с мужем стали другими?

– Ах, Ханс, чего я только ни делала, – в голосе Джины чувствовалось отчаяние, – только ничего не помогает. Я ему не нравлюсь, он стал ко мне равнодушен. У меня такое чувство, как будто меня низвергли с Олимпа.

– Зачем ты так говоришь, Джина? – искренне возмутился Ханс. – Ты такая же привлекательная, как всегда.

Джине приятно было слышать такое откровенное выражение чувств. «Ну теперь он точно мой, просто так такие вещи не говорят», – подумала она с удовлетворением. Однако Джина не спешила показывать Хансу своей радости и ответила с грустным выражением лица:

– Ладно, хватит с меня этих шуток насчет Олимпа, они теперь больше похожи на насмешку.

– Для меня вы всегда останетесь прекрасной, – возразил ей Ханс.

– Нет, Ханс, я не слепая, – Джине уже начинала нравиться ее игра. – Всякий раз, когда я смотрю в зеркало, мне хочется плакать.

– Я говорю правду, Джина. Почему вы не хотите мне верить? – похоже, Ханс слишком близко принял к сердцу ее слова.

Джина поняла, что дальше она может переиграть. «Пора переходить от слов к делу», – подумав так, Джина оглянулась по сторонам. В вестибюле не было никого, кроме них. Джина вплотную приблизилась к Хансу и обняла его за шею. Не успел он опомниться, как их губы слились в долгом и страстном поцелуе, в том самом «немецком поцелуе», о котором Джина не могла забыть все эти восемь лет.

Конечно, Ханс чувствовал угрызения совести, ведь он воспитывался в религиозных традициях и считал прелюбодеяние величайшим грехом. И потом, он не мог не заметить укоризненных взглядов, которые Даниэла бросала на свою подругу, когда Джина начинала в открытую кокетничать с Хансом. Хуан Антонио тоже советовал ему быть поосторожнее с Джиной, резонно замечая что их роман ни к чему не приведет.

Хансу было непонятно, почему Джина не хочет развестись с мужем, если она тяготится своими отношениями с ним. Но Джина больше ничего не хотела говорить ему, поцелуи следовали один за другим и с каждым разом становились все горячее.

В тот же день вечером Джина и Ханс вышли из гостиницы на окраине Мехико. Здесь Джине незачем было скрывать своих чувств, и она могла целоваться с Хансом прямо на улице. Ханс был задумчив, то, что только что произошло между ним и Джиной, привело его в глубокое замешательство. Его душа разрывалась на части: с одной стороны, его продолжала мучить совесть, а с другой, он чувствовал, что Джина разбудила его давнюю страсть и обрела власть над ним, и ему совсем не просто будет о ней забыть. Ханс долго молчал, затем высвободившись из объятий Джины, задумчиво произнес:

– Нам не надо бы делать этого, Джина.

– Это почему же? – Джина удивленно подняла брови. – Я ждала этой минуты целых восемь лет.

– Мне очень неловко сейчас. Какими глазами мне теперь смотреть на Даниэлу и Хуана Антонио?

– Не думай о них, – в голосе Джины вдруг зазвучали нотки разражения. – Не омрачай мою радость, ведь я впервые за восемь лет вновь почувствовала себя женщиной.

Сегодня был первый рабочий день Летисии. Вчера она обещала Хуану Антонио быть пунктуальной. Поэтому она вышла из дома пораньше, чтобы, не дай Бог, не опоздать на работу. Времени у нее оказалось достаточно, и Летисия решила немного пройтись пешком.

Было еще раннее утро, на улицах встречалось мало транспорта и прохожих. В воздухе чувствовалась прохлада, солнце еще не успело наполнить город удушающим зноем. В такие минуты человека всегда тянет на размышления.

Вот и Летисия, неторопливо шагая по улицам, думала сейчас о своем. Она ничуть не беспокоилась о том, что ждет ее на новом месте. «В конце концов, не такая уж у меня ответственная должность, – размышляла она, – подумаешь, секретарша». Летисия не сомневалась, что справится со своими обязанностями. Одно только не давало ей покоя: тот взгляд, которым Хуан Антонио проводил ее вчера.

Даниэла не зря представила Летисию мужу, как умную и сообразительную девушку. Летисия сразу поняла, что Хуан Антонио неспроста так смотрел на нее. «Главное, я должна суметь ему понравиться, а там будет видно», – думала она.

Размышляя таким образом, Летисия не заметила, как пришла в контору Хуана Антонио.

На работе ее ждал сюрприз: в коридоре она нос к носу столкнулась с Федерико.

– Ты что здесь делаешь? – удивленно поинтересовалась Летисия.

– Разве ты не знаешь? Я помогаю дону Мануэлю.

– Значит, ты здесь вроде мальчика на побегушках, а твоя мать – прачка в доме у Моники, – Летисия никогда не упускала случая сказать Федерико какую-нибудь колкость.

Федерико хотел ей что-то ответить, но Летисия не стала его слушать и быстрым шагом прошла в приемную Хуана Антонио.

Ознакомившись со своими обязанностями, Летисия поспешила напомнить о себе Хуану Антонио. Она взяла папку с бумагами и вошла в его кабинет:

– Я давно хотела с вами поздороваться, но вы были заняты с сеньором Мануэлем.

– А я и забыл, что с сегодняшнего дня ты у меня работаешь, – рассеянно ответил Хуан Антонио, даже не поднимая головы от бумаг.

Такой прием слегка огорошил Летисию, и она поспешила вернуться в приемную. «Ничего, – думала она, усаживаясь поудобнее за своим столом, – у меня еще все впереди».

Хуан Антонио напрасно опасался, когда согласился взять Летисию на работу. Она быстро разобралась в своих обязанностях, и у Хуана Антонио не было к ней никаких претензий. Вскоре внезапно тяжело заболела Малена, старая секретарша Хуана Антонио. Летисии пришлось взять на себя двойную работу. Она старалась изо всех сил и ни на что не жаловалась, чего, честно говоря, Хуан Антонио никак не ожидал от нее.

Постепенно Летисия сделалась необходимым человеком в офисе, тем более что Малена должна была выйти на работу еще не скоро. А тут положили в больницу жену Мануэля, и ему часто приходилось надолго отлучаться из офиса.

Теперь Хуан Антонио полностью доверял Летисии, ему даже становилось стыдно при воспоминании о том, с каким нежеланием он согласился сделать ее своей сотрудницей.

Летисия все это время вела себя скромно, старалась не показываться без нужды на глаза начальству. Впрочем, ей теперь действительно было не до этого: она едва успевала справляться с бесконечным потоком дел.

Что касается ее отношений с Федерико, то Летисия еще в первый день дала ему понять, что он не может рассчитывать на что-либо серьезное. Она грубо вышучивала все его попытки установить с ней близкие отношения, а однажды даже дала ему пощечину в присутствии других сотрудников.

Летисия понимала, что ей нужно выждать время, Хуану Антонио сейчас не до нее. У него большие неприятности в семье, да и на работе в последнее время он бывает занят выше головы, зачастую не может даже выкроить час времени, чтобы съездить домой пообедать.

Все эти дни Хуан Антонио почти не разговаривал с Летисией, круг их общения ограничивался служебными интересами.

Но вот однажды Летисия принесла своему начальнику несколько бумаг на подпись. Ей пришлось задержаться в кабинете, пока Хуан Антонио просматривал документы.

Неожиданно он оторвался от своего занятия, поднял глаза на Летисию и спросил:

– Ты хорошо знаешь Альберто, того самого, который называл себя женихом Моники?