Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Я ее люблю?! Да я ее терпеть не могу! – воскликнул Фелипе. – Она оказалась никудышной женой и матерью!

– А она вас любит, Фелипе, – неожиданно выпалил Ханс.

– Разве она уже не едет в Германию? – удивился Фелипе. – Она же собирается за вас замуж и безумно счастлива!

– Это она так говорит… – грустно покачал головой Ханс. – Но это неправда. Она любит вас, Фелипе, я хочу, чтобы вы знали, что я на днях уезжаю в Германию. Один, без Джины. И она об этом ничего не знает. Я хочу, чтобы вы помирились.

– А вы меня не обманываете? – недоверчиво спросил Фелипе.

– А какой мне в этом смысл?

– Еще раз посмеяться надо мной.

– Вы меня не за того принимаете, – сказал Ханс и дружески похлопал Фелипе по руке.

– Она меня обманула! Это гадко! – пожаловался Фелипе.

– Она была в отчаянии. Ей не хватало вашей ласки и внимания, – парировал Ханс. – Берегите ее, Фелипе, и не повторяйте старых ошибок. Не оставляйте ее, откройте ей свое сердце. Вы ведь тоже виноваты в том, что случилось.

Фелипе жестом подозвал официанта:

– Нам повторить!

– Что, кофе? – хитро улыбнулся Ханс.

– Какой к черту кофе! Два коньяка! – от души рассмеялся Фелипе. – Дорогой Ханс, жизнь полна неожиданностей.

Утром в конторе Хуана Антонио появился Роберто, отец Летисии. После ее визита к родителям Роберто еще больше встревожился за судьбу дочери, и только страх за нее и за будущего внука заставил его пойти на столь неприятный разговор.

– Я вам повторяю, – почти по слогам произнес Хуан Антонио, – я буду выплачивать вашей дочери содержание на моего ребенка!

– Вы должны жениться на Летисии, – мягко возразил Роберто.

– Я никогда ей этого не обещал!

– Но ведь ребенок – это огромная ответственность… – продолжал Роберто.

– И вы это говорите мне? Мне?! – задохнулся от возмущения Хуан Антонио. – Послушайте, Летисия не ребенок! Она – женщина и долго осаждала и домогалась меня. Моей ошибкой было то, что я, как дурак, попался в ее сети. И уж не ей жаловаться и говорить об ответственности… Она сама повесилась мне на шею! И все, чего она добивалась, это чтобы я ее содержал. А теперь что, мне и вас еще взять на содержание?!

– Я хочу сразу внести ясность: ваши деньги меня не интересуют, – сдерживая дрожь, произнес Роберто. – Я не богач, но в состоянии обеспечить свою семью всем необходимым.

– Ваши трудности меня не интересуют. Прошу вас, уходите! У меня много работы. Я и так уделил вам много времени, – Хуан Антонио не мог, да и не пытался скрыть своего раздражения.

– Скажите, какую сумму вы собираетесь ежемесячно выделять Летисии, и я верну вам эти деньги, от меня их моя дочь не примет, – Роберто тоже старался побыстрее закончить этот неприятный для него разговор.

– Не говорите ерунду, – отмахнулся Хуан Антонио.

– Нет, я настаиваю на этом! Я сам содержу свою семью. И смогу позаботиться о своей дочери. Она в вас не нуждается, – Роберто вышел с гордо поднятой головой.

У обоих от разговора остался горький осадок.

Потом в офис Хуана Антонио заглянул Ханс:

– Я зашел попрощаться. Завтра вечером я улетаю в Германию.

– Вот уж не думал, что вы с Джиной уедете так скоро, – удивился Хуан Антонио.

– Дело в том… что я уезжаю один. Для меня лучше забыть Джину навсегда. Даниэла открыла мне глаза на то, что происходит в действительности. Поэтому я уезжаю, а Джина даже ничего не знает о моем отъезде, – Ханс, похоже, вновь обрел уверенность в самом себе.

– А если все не так, и она действительно хочет уехать тобой?

– Она знает, где меня найти. И я приму ее с распростертыми объятиями.

– Я понимаю тебя, Ханс, – Хуан Антонио похлопал приятеля по плечу. – Мы будем скучать по тебе.

– Мое отсутствие будет недолгим. Хотя, может быть, лучше мне сюда и не возвращаться, – заметил Ханс.

– Ну, если гора не идет к Магомету… тогда я приеду тебе в гости, – засмеялся Хуан Антонио.

Ханс тоже улыбнулся, услышав неожиданный каламбур:

– В прошлый раз ты говорил то же самое, но за восемь лет так ни разу и не выбрался.

– Если Даниэла меня простит, – мечтательно произнес Хуан Антонио, – мы поедем в Германию на медовый месяц.

– Да, тебе сейчас не позавидуешь, – посочувствовал Ханс.

– Может быть, теперь, когда я порвал с Летисией, Даниэла изменит свое отношение ко мне…

На прощание друзья обменялись крепким рукопожатием.

Глава 37

Сония не находила себе места. Горе переполняло ее, рвалось наружу отчаянным стоном. Чтобы заглушить эту невыносимую боль, ей было необходимо выговориться, излить кому-нибудь душу, и она поехала к Хуану Антонио в офис. Но тот и сам был издерган и измучен. Поэтому он не мог вызвать в себе сострадания к сестре.

– Я всегда говорил, что твоя связь с Рамоном кончится плохо. Ты сама во всем виновата. Почему ты меня сразу не послушала?

– Не ругай меня, – умоляюще сказала Сония. – Наш разрыв никак не связан с тем, что когда-то Рамон служил у меня.

– А с чем же еще? – усмехнулся Хуан Антонио.

Сония, не найдя сочувствия, разозлилась.

– Как бы там ни было, наши отношения с Рамоном были долговечнее, чем твои с Даниэлой, так что не тебе меня учить, – бросила она ему.

Хуан Антонио уныло посмотрел на нее.

– Ладно, давай не будем ругаться. Я совершил ошибку и расплачиваюсь за нее, как ты расплачиваешься за свою связь с Рамоном.

Сония тяжело вздохнула:

– Что со мной будет?

– Перестань себя жалеть, Сония! – бросил ей брат.

– Если я так тебя раздражаю, мне лучше уйти! – сердито воскликнула Сония и встала.

– Да не в этом дело, – махнул рукой Хуан Антонио. – Просто ты себя ведешь неправильно.

– Мне так тяжело, Хуан Антонио! Я пришла к тебе, чтобы ты поддержал меня, утешил… – и она заплакала.

– Ах, Сония, Сония! – вздохнул он. – Ну ладно, прости меня. – Он встал и поцеловал сестру в лоб. – Ты знаешь, что я ушел от Летисии? Я хочу вернуться к Даниэле.

Женщина не успела ответить, как вошел Мануэль.

– Простите, я не хотел вам мешать, – сказал он, увидев сестру друга. – Здравствуй, Сония. Я зайду попозже.

– Нет, нет, Мануэль, – возразила она. – Я уже ухожу. На днях я позвоню, Хуан Антонио.

Когда дверь за ней закрылась, Мануэль сказал:

– Я пришел, как и обещал.

Хуан Антонио крепко пожал его руку. Он был рад снова увидеть старого друга. Тот тоже был взволнован и не скрывал этого. После смерти жены он чувствовал себя дома, как в тюрьме. И приглашение Хуана Антонио было для него спасательным кругом. Впрочем, он и сам не знал, хочет ли спасения. Во всяком случае, слова приятеля о том, что надо начинать новую жизнь, показались ему кощунством по отношению к Ракель.

– Я не хочу новой жизни, – покачал он головой. – Надеюсь, что Господь скоро соединит нас с Ракель на небесах.

«Если в своих бедах мы с Сонией виноваты сами, то за что страдает Мануэль?», – подумал Хуан Антонио. Он рассказал другу о беде, постигшей сестру.

– Я думаю, даже хорошо, что с Рамоном у нее все кончено, – задумчиво произнес Мануэль. – Не стоит так переживать из-за нее.

Но Хуан Антонио смотрел на вещи не столь оптимистично.

– Она уже не так молода. Ей будет непросто найти себе кого-нибудь. Мне бы очень не хотелось, чтобы она, отчаявшись, взяла на содержание какого-нибудь молодого мерзавца. Только теперь уже на содержание в полном смысле этого слова. Я боюсь за нее. Она и так подвержена депрессиям, а теперь для этого есть все основания.

Чтобы немного развеяться, друзья поехали в ресторан. Но и сидя за столиком, они говорили о своих проблемах. Хуан Антонио был одержим желанием снова завоевать Даниэлу, любовь к которой вспыхнула в нем из-под пепла, оставшегося от страсти к Летисии. Но всегда серьезный Мануэль не представлял себе, что такое возможно. К тому же ему казалось немыслимым выступить посредником между Хуаном Антонио и Даниэлой, о чем просил его друг.

79
{"b":"130108","o":1}