Пылали костры, и в горящих домах крики сливались с ревом огня. Исчезали в бездонной пасти пламени все, кто хоть что-нибудь видел или слышал...

Выбивать двери — глупо: обязательно заметят... Но сидеть сложа руки, когда заживо сгорают друзья?! Ну уж нет! Меч — он не только плоть способен рубить! Заговоренный клинок и вековой дуб рассечет, а уж двери домов...

Немногим удалось бежать: кто не задохнулся и вырвался из огневого полона — попадали под стрелы и копья личной гвардии князя.

Еще недавно это показалось бы безумием, бредом воспаленного воображения — но сейчас это было реальностью. И не было рядом мудрых сотоварищей-драконов, что в незапамятные времена взяли под свое покровительство людей. Не было тех, кто остановит подлеца-безумца. И почти не оставалось тех, кто был способен сказать правду... Ашана и Рейст были среди тех, кто первыми кинулись рубить двери. Они были последними, кто отступал... И единственными, кто решил-таки идти искать своего окрыленного Учителя...

— Ребята, вы молодцы, и мы вечно будем благодарны вам за спасение, но пора бы давно отбросить этот юношеский максимализм! Неужели вы думаете, что Учитель и драконы покинули б нас, если б мы того не заслужили деяниями своими! Пора повзрослеть и не гоняться больше за химерами! Мы живы — и чего ж надо больше! Просто жить, а не витать в облаках, да еще и на чужих крыльях!

— Вы как хотите, а я пойду искать улетевших! — Ашана встала, закинув за спину свои золотые локоны, и вдруг добавила, повторив строки песни:

Ну почему же, почему все так страшно и несправедливо?! Почему лишь Рейст, посол от Светлых, вызвался в спутники, а остальные, свои, еще недавно гордые Всадники, накинулись на них?! Откуда берется это в людях, с каким проклятием занесено? Только несколько дней, как летели крылом к крылу... Только что — благодарили за спасение от князя. А теперь — слюна пеной клочьями, и истерический визг:

— Они заложат нас князю! Выдадут наше убежище! Убить их, пока они не сгубили нас! Кто не с нами — те против нас! Смерть!..

С одной стороны — люди князя. С другой — недавние друзья... Не все ли равно, кто идет по следу? Не все ли равно — смерть справа или слева? От этого ее зеркальный взгляд не станет менее слепящим... "Искал человека -навстречу попался подлец..." Как все просто в песне... Но ведь не были же они подлецами! Ведь столько лет крылом к крылу! И вдруг... Почему же так?! О Крылатый — за что же?! Не утешением, а насмешкой скорее слова: "Не складывай руки! Ведь есть у бессилья пределы..." Может — и есть они, но где, ГДЕ?! И хватит ли человеческой жизни, чтобы достичь их...

"Ненависть к находчивости коренится в усталости людей"... Это говорил Учитель. Эх, Учитель, Учитель... А в чем же коренятся истоки этой странной ненависти, охватившей безумием мир? Знаешь ли ты ответ, Учитель? И знает ли вообще кто?.. Где искать ответ? Где искать тебя? Куда улетел ты с драконами?.. Найдем ли?..

Сквозь зыбкий сон, пронизанный мрачными воспоминаниями, прорывался голос Ашаны, напевающий услышанное от бродяги-менестреля:

И значит — приходит пора навсегда расставаться

С иллюзией вечной войны.

Ашана пела. Пела Серому Дракону... И слепой гигант слушал её с благодарностью... Слушал, затаив дыхание...

Было понятно, что пользы от этих дикарей никакой. И все же они знали подобных ему, а значит — могли помочь связаться с ними... А раз так — надо было проявить чудеса дипломатии, проанализировать всю ситуацию... Дэнна учил, что надо сперва понять самые сокровенные мысли собеседника — и лишь тогда удастся подвигнуть его на бескорыстную помощь. Или почти бескорыстную...

Цивилизованные народы понять проще — все они чем-то похожи один на другие... Дикие же — каждый дик по-своему... Они поклоняются драконам? Хорошо... Они считают меня драконом? Тоже неплохо. А значит — надо понять, как именно они определяют для себя дракона. Понять — чтобы не разочаровать их. Чтобы они, помогая своему идеалу, помогали бы МНЕ... Это сложно — но тем интереснее задача... Можно спросить в лоб — но тогда только дурак не поймет правду... А можно слушать песни и легенды, предания и... да мало ли что! Лучше всего, конечно же, собственные их воспоминания, да еще и с комментариями-пояснениями, что так легко вычисляются по эмоциям... Но это -не сразу... Рассчитывать на доверие с первого дня знакомства может только глупец или наивный романтик... Дэнна обсмеял бы таких. Эх, где он сейчас? Где он, где Сколь, где Росмут с Радомиром, где вечный насмешник и циник Родослав...

Будь они тут — разве стоило бы возиться со всем этим сравнительным анализом и моделями поведения? Можно было бы просто...

Стоп! Девушка поет... Знакомая песня. Кажется — ее сочинила жена лейтенанта Соронсона. Нет, показалось... Слова другие, только мотив похож, да общий смысл... Творчество "по мотивам?"... Знать бы наверняка...

Новый день не принес новых тревог, но и не развеял старые... Погода портилась, и становилось зябко и неуютно даже на свету. Казалось — горы поедают все тепло, поглощают его в себя...

— Учитель как-то говорил нам, что скалы пьют свет и тепло, чтобы подарить их Городу Драконов, ушедшему в недра планеты... — сказала Ашана. — Не оттого ли так холоден камень?

— Все может быть... — поежился Рейст. — У нас была похожая легенда... Если б не она — не знаю, пошел бы я с тобой или нет... А так -остается надежда, что наши друзья-драконы подались именно в свой легендарный Город... Впрочем, ты сейчас опять назовешь меня циником, но я считаю, что, торча тут, мы к Городу никогда не доберемся! А вот шансы нарваться на кого из преследователей — это пожалуйста, с каждой минутой все больше и больше!

— Но ОН, — Ашана кивнула на дракона, — болен... И я не могу его бросить...

— Знаю. Если бы не этот склеротичный дракон — я бы просто поволок тебя вперед за руку!

— Ты все таки циник, Рейст! Интересно — все Светлые такие, а?

— Ой леди, да разве ж это цинизм? — прозвучало из ложбинки неподалеку. Воители резко обернулись, выхватывая мечи.

Из-за камней показалась голова в зеленом берете. Из берета торчал черный цилиндр, немного напоминающий карандаш.

— О, совсем у своего князя манер набрались! — то ли радостно, то ли удивленно заявила голова, ехидно улыбаясь. — А я думал, только он менестрелям головы рубит!

— Вы... менестрель?

— А то как же! Менестрель Сатоурис, смертный! — радостно представился он. Затем вылез из ложбинки целиком и, отвесив церемонный поклон, добавил: — ...К вашим услугам!..

— Откуда Вы знаете про Князя и Менестреля? — недоверчиво спросил Рейст.

— От Рийни. От той самой девушки-менестреля, которую он так невежливо прервал, так и не дав ей допеть до конца! Она так обиделась, что вряд ли в ближайшем будущем снова приедет к вам на гастроли...

— Она осталась жива? — удивились оба.

— Ну разумеется! Рыжую Рийни мечом да заклинанием не ухлопаешь, она на Земле и не таким шуточкам обучилась! Но — мы отвлеклись. Так хотите узнать, что такое настоящий цинизм? Не бойтесь, ваши преследователи нас не услышат, они очень далеко и сбились со следа...

Сатоурис сел прямо на камни, скрестив по-турецки ноги. Порылся в карманах своего зеленого костюма и достал два изящных цветных рисунка.

— Никак не могу выбрать — на гитаре или на лютне сыграть? — он протянул картинки девушке. — Миледи, решите за меня, хорошо?

— Вот на этом... — Ашана ткнула пальцем в один из квадратиков.

— Лютня... Неплохо! — Сатоурис спрятал рисунок гитары, а первую карточку потянул в стороны, превращая в настоящий музыкальный инструмент... Подтянул струны, перебрал пару аккордов, совершенно не обращая внимания на удивление Рейста. И — запел: