/ Продолжение мемуаров Ролана /.
Я проснулся оттого, что по крышке моего сундука забарабанили. Смотрю – полная темнота! Но я вспомнил, где нахожусь, вспомнил о нашем уговоре с де Вандомом, о придуманном нами плане, словом, все вспомнил.
Я позвал:
– Анри! Это вы?
– Я, я, – говорил Вандом, прильнув к сундуку, – Ну вы и спать, шевалье де Линьет! Я уж боялся, что вы там задохлись. Как вы себя чувствуете?
– Я в полном порядке, Вандом. Но выпустите меня отсюда поскорее!
– Минутку, шевалье, минутку. Я же должен найти ключи, подождите! Вы не представляете, чего мне стоило выпроводить отсюда виконта де Бражелона! А он вот-вот вернется, и тогда нам попадет!
– Что же вы болтаете! Ищите ключи!
Судя по удаляющимся шагам, Анри отошел и занялся поисками ключей. Мне надоело сидеть в тесном сундуке, да к тому же затекла рука, и я вскоре опять позвал Анри.
– Вандом!
– Ну что? Я еще не нашел, потерпите, Роланчик!
– О, Боже мой, Вандом, мне так страшно!
– Мне не меньше.
– А вам кого бояться? Вы-то тут на законных основаниях, это я заяц.
– Ну, заяц, ну погоди, пожалуйста!
– Здрасьте вам! Вы же не забрались в чужой сундук как воришка. Ох, Вандом, Вандом, ищите поскорее, пока виконт не вернулся! Я ужасно боюсь!
– Мне бы ваши заботы, – вздохнул Анри.
– Не понял?
– И не поймете, шевалье де Линьет, – опять вздохнул Анри, и мы снова замолчали. Я слышал, как Вандом метался туда-сюда, передвигая какие-то вещи. На этот раз меня окликнул Вандом:
– Ролан! Как вы там?
– Нормально, только очень тесно. Не представляю, что я тут спал несколько часов!
– Однако не разбуди я вас, вы так и дрыхли бы до самой Африки!
– А мы уже давно в пути?
– Нет, мы только-только отплыли. Разве вы не слышали выстрелы, то есть залпы?
– Нет, признаться, я вообще ничего не слышал!
– Ну и сон у вас, де Линьет! Ведь пушки палили так, что, наверно, в Алжире было слышно!
– Аой!* Пусть слышат! Пусть знают, что мы идем!
… * Aoi!- Ролан произносит восклицание из старофранцузского эпоса ''Песнь о Роланде''.
Этим восклицанием певцы-сказители заканчивали каждую строфу.
…
– Мы плывем!
– Вот именно ''идем'', Анри, не смешите меня! Как же вы, паж адмирала, таких вещей не знаете! Я, заяц, и то знаю! Моряки не говорят ''флагман плывет'', это звучит просто отвратительно! Флагман идет! – вот как надо говорить!
– Буду знать, – согласился Анри.
Флагман-то шел, но и время шло!
– А вы не боитесь мусульманских пиратов? – спросил Анри.
– А чего их бояться? У нас столько войска, мы их непременно побьем! Но ищите, ради Бога, ищите ключ!
– Ай, черт возьми! – вскрикнул Анри.
– Что случилось?
– Я свалил вазу.
– Ну и что? Подумаешь, беда!
– Да в ней цветы.
– Какие такие цветы?
– Да… всякие разные… розы, лилии, тюльпаны… я ж не девчонка, чтобы к цветочкам принюхиваться!
– Не принюхивайтесь, засуньте их обратно, где они были, к чертовой матери, и ищите ключ, а я помолюсь! Вот уж не подумал бы, что такой вредный и мрачный тип любит цветы!
– Вы заблуждаетесь относительно виконта. Он не такой и вредный.
– Нет, вредный! Это просто чудовище! Ужасный человек! Вы только подумайте, он обозвал меня ''отставной козы барабанщиком''! Я, правда, простил виконта, зная его героическое прошлое, но, если он еще позволит себе сказать что-либо в этом роде, я, как Бог свят, вызову этого щеголя на дуэль, здесь же, на палубе, и вы, шевалье де Вандом, будете моим секундантом. Вандом… Что вы смеетесь? Это еще не все! Если бы вы слышали – "юнец, охваченный военным психозом" – как вам это нравится?
– Очень точная характеристика, господин Отставной Козы Барабанщик!
– Какой вы бессовестный, Вандом! Вы пользуетесь тем, что я – узник этого средневекового сундука и повторяете оскорбления!
– Не кипятитесь, де Линьет, я смотрю, так ли эта ваза стояла. Вдруг я не так поставил?
– У-а-у, Вандом!
– Кстати, о цветах. Роланчик, вы-то не видели, как нас провожали местные жители! Они нас забрасывали цветами. И за несколько дней виконт развернул тут такую бурную деятельность! А местные жители без конца жаловались на набеги пиратов, и за то время, что наше ''чудовище" тут распоряжалось, люди прониклись большим уважением к ''чудовищу''. А тулонские девицы глазки ему строили, нахалки! К-кокетки бесстыжие! О герцоге я и не говорю, я сам видел – герцогу не один букет достался. И теперь вся палуба усыпана цветами.
– Рано радуетесь, Вандом. Вот я проходил Древний Рим, там розами засыпали этих самых… гладиаторов,… забыл слово…
– Триумфаторов!
– Да-да, триумфаторов, словом, победителей. Мы же еще не победили, как бы беды не накликать.
– Правда. Черт побери, какой-то тупой букет у меня получился.
– А что, вы все с этими цветочками возитесь, изверг? Вазу грохнули, ясно, что не тот вид будет.
– Да она небьющаяся, ваза, металлическая. Там какое-то сражение изображено, я все разглядываю и не знаю, какой стороной повернуть – гербом или той стороной, где человечки?
– Оставьте вы этих человечков! Ищите ключи, вам-то что за дело до этой дурацкой вазы!
– Тут вода пролилась. И лужу нечем убрать.
– Ищите ключи! Что вам до этой воды?
– Но что я скажу виконту?
– Скажете, что нечаянно. Ищите!
– Тс! Шаги!
– Ой! Мама!
Прошло около минуты. Вандом окликнул меня:
– Эй!
– Что?
– Пронесло! Продолжаем поиски!
– Аой!
– Ролан, а может, мы напрасно ищем? Может, ключи в кармане у Гримо?
– Кто такой Гримо?
– Тот смешной дед, которого я вам показывал в Тулоне.
– Тогда вам придется залезть к дедушке Гримо в карман!
– Я никогда в жизни не лазил по карманам!
– А если вы в разведке и воруете у какого-нибудь араба ключи от темницы, где томятся наши пленники?
– Очень трудно представить Гримо в роли араба!
Я совсем извелся. И, когда мы уже потеряли всякую надежду, Вандом промолвил:
– ''Дитя мое, нельзя мне медлить'', как сказал отец Лоренцо Джульетте Капулетти в знаменитой трагедии Шекспира.
– Трагедия будет, если вы уйдете! И вовсе не так сказал отец Лоренцо, он сказал: ''Уже подходит стража. Джульетта, в путь! Нельзя мне оставаться!''
