Ролан и Анри нашли укромный уголок в носовой части ''Короны'' и, уединившись там, занимались каждый своими делами. Ролан, как всегда, писал, используя вместо стола свой большой барабан. Анри любовался пейзажем и лакомился печеньем. Время от времени Ролан протягивал руку за печеньем, и Анри насыпал ему в ладонь горстки маленьких печенинок – сердечек, рыбок, птичек и т. д.

Ролан прочел Вандому новую главу своих мемуаров, уже написанную на новой бумаге. Ветер шевелил листы ролановой рукописи. Анри вызвался помочь Ролану и сшить листы так, чтобы получилась книжка.

Барабанщик, видя, как Анри ловко управляется с иголкой, уважительно сказал: ''И ловко же у вас это получается, Анри! Вы орудуете иголкой – ну точь в точь как моя матушка!'' Вандом покраснел, перекусил нитку и со словами: "Держите", вручил рукопись юному автору. После чего вернулся к своему печенью. Вандом поблагодарил приятеля и принялся писать.

– Новая глава? – лениво спросил скучающий Вандом.

– Не совсем, – ответил Ролан, – Я записываю кое-какие теоретические сведения, полученные мною от капитана и Пиратов.

– И не лень вам?

– Но это же для мемуаров! – торжественно сказал Ролан.

Анри улыбнулся.

– Кстати, о Пиратах. Они опять служили мессу Бахусу?

– Мессу Бахусу? – Ролан расхохотался, – Интересно! Я запишу ваше выражение, дорогой Анри, а потом отвечу на ваш вопрос. Да, господин де Вандом, вы совершенно правы. Пираты опять устроили попойку.

– По какому поводу? Чей-нибудь день рождения? Или в честь какого-нибудь святого?

– Повод был очень важный – болезнь господина де Мормаля. На этот раз они превзошли самих себя. Только что в воду не попадали.

Кто-то, впрочем, орал: ''Хочу купаться'' и собирался нырять не то с рея, не то с морсовой площадки. Нет, пожалуй, все-таки с рея – не очень-то нырнешь с площадки…

– Вот бездельники! – пробормотал Анри.

– А разбрелись совсем недавно.

– В полном составе? – уточнил Вандом.

– Как всегда, – ответил Ролан, продолжая писать, – А кто вас интересует?

– Де Невиль, например, – сказал Анри, не решаясь сразу назвать главную фигуру мессы Бахуса.

– Де Невиль перепил, бедняга. Его так развезло… Барона так и выворачивало, когда он доплелся до борта. Они же смешали ром, вино, пиво – пили что ни попадя. ''Что за дрянь эта морская болезнь'', – стонал де Невиль, и так заваливался на реллинги, что стоявший подле него Бражелон держал его за полу камзола, чтобы барон не кувырнулся за борт.

– Тоже пьяный?

– Как все!

– Вот разгильдяи! А эта морская болезнь и его скрутила? Тоже, небось, позеленел?

– Кто?

– Де Бражелон! Так ему и надо!

– Нет, знаете, по нему не особо и заметно было. Он даже посмеивался над де Невилем. А тот, умора, все орал: "Вы думаете, я пьяный? Я совершенно трезвый! Это все морская болезнь, так ее и так!" И Бражелон, посмеиваясь, поддакивал ему. Он, конечно, тоже ходил и шатался, но ведь качка, поди, пойми. А остальные пели песни, которые вы, к счастью, не слышали – вы их сочли бы непристойными. Вот так веселились Пираты, или львята, как нас называет герцог, когда у него хорошее настроение.

– Пьяницы несчастные, – сердито сказал Анри.

Между тем Ролан достал очередную бумажку и принялся переписывать с нее всякие термины. Анри полюбопытствовал, что это господин летописец пишет с таким азартом. Ролан взял только что исписанный им лист и важно сообщил Вандому: ''Я сегодня изучал тему Курсы корабля относительно ветра".

– Ну и что же вы изучили, господин писатель?

– Вот, слушайте: если ветер дует прямо в корму, то корабль идет на фордевинд или полным ветром.

– Как сейчас, что ли?

– Почти. Фордевинд, вы запомнили?

– Фордевинд. Попутный ветер. Валяйте дальше. Что вы еще успели разнюхать?

– Если ветер дует в бок, то корабль идет в пол-ветра.

– Это и дураку ясно, – заметил Анри.

– Но есть и специальный морской термин – галфвинд. Повторить?

– Не трудитесь, милый Ролан, все равно не запомню. Пол-ветра запомню, а этим вашим галфвиндом я голову забивать себе не буду.

– Как хотите, Вандом, как хотите. Но я, признаться, нахожу в этих морских словечках особое очарование. Вы послушайте, как здорово звучит: "Бейдевинд"' "Правый галс!" "Левый галс!" "Бакштаг!"

Анри захлопал в ладоши.

– Браво, господин сочинитель! Так вы скоро оставите позади высокоученого капитана и прочих морских волков. Мачты и паруса вы уже, кажется, выучили. Все эти барсели и марсели.

– Брамсели, Вандом! – захохотал Ролан, – Вы чудовищно невежественны!

Вандом опять улыбнулся. Ролан заболел морской болезнью в более острой форме, чем Оливье де Невиль. Бывший паж

Короля-Солнца влюбился в море, в корабли, в паруса. И Вандом разделял роланову влюбленность, но он только восхищался красивыми парусами, ловкими матросами, замечательным убранством кают. У пажа не хватило бы терпения учить навигацкую науку, даже если бы ему дали нечто вроде учебника. Кое-что запоминалось само собой, и на том спасибо! А Ролан, рискуя показаться навязчивым, собирает по крупицам всякие морские словечки, потом так гордо употребляет их в своих мемуарах.

– Что вы на меня так смотрите, Вандом? – спросил Ролан, перебирая свои бумаги.

– Я?

– Да, вы! Мне кажется, вы смотрите этак с иронией. Вот, мол, совсем помешался на море.

– Нет, Ролан, нет, уверяю вас! Я смотрю на вас с восхищением. Вы умница, Ролан, я же глупец. Я тоже люблю море, но по-другому.

– А сами, небось, думаете: и зачем ему это надо?

– Нет, Ролан, вы ошибаетесь! Я понимаю, что вам все это нужно для творчества. Для ваших мемуаров. Расскажите еще что-нибудь. Я с удовольствием послушаю.

– Извольте. Вы знаете, что я еще разнюхал про ''Корону''? Наша "Корона" – линейный корабль первого ранга. Понимаете?

– Нет. Не понимаю.

– Ну, корабли, самые крупные, делятся на три ранга. Линейные корабли. Понимаете?

– Не понимаю.

– Линейные корабли составляют основное ядро флота и предназначаются для ведения артиллерийского боя. Теперь понял?