— Я не об этом, — болезненно поморщилась девушка, поправляя слегка съехавшую набок стёганку. — Что если внутри этих кусков мяса всё ещё заключён человеческий разум. И они продолжают существовать в этом бесконечном зациклившимся кошмаре. Вот это по-настоящему страшно, а не…

Договорить она не успела. Из пролеска нам навстречу вышло существо. Неестественно высокое. Тощее. Обтянутое лоснящейся бледной кожей. С руками свисающими до колен и увенчанными длинными, бритвенно острыми когтями. Оно стояло и смотрело. Смотрело прямо на нас. Смотрело, невзирая на то, что на том месте, где должно было быть лицо, у него красовался ровный, неестественно чёрный провал.

Мы замерли, как вкопанные, уставившись на тварь в ответ. По спине пробежала струйка холодного пота. События из моего кошмара повторялись. Повторялись, вплоть до мельчайших деталей. Ржавые топи с чёрными заводями бочагов. Мелкие, скрюченные деревца, шелестящие крошечными серыми листиками. Летающие по кругу камушки, между которыми проскакивают разряды молний. Тропа, ведущая к мрачному силуэту башни. И бледная, тощая тварь, преградившая нам дорогу.

Мне снова захотелось себя ущипнуть. В который уже раз за последнее время. Ущипнуть и проснуться в тёплой постели Раудхоффа. Грудь придавлена тёплым одеялом, под боком сопит Айлин, а сквозь неплотно прикрытые ставни пробиваются красноватые лучи нормального, тёплого солнца. Вот только теперь это был не сон. Кошмар воплощался наяву. По воле сознания больного на голову урода, засевшего в башне.

Тварь подалась чуть вперёд. Наклонила голову набок и издала странный, очень тихий, почти неуловимый звук, тут же отдавшийся странным звоном в ушах. По телу тут же разлился яд мерзкой, обездвиживающей слабости. В виски глухо ударили кровавые молоточки. Тук. Тук. Тук. Ноги стали ватными. Руки бессильными плетьми повисли вдоль тела. Спина покрылась холодной испариной.

Существо распрямилось. Сделало короткий, осторожный шаг вперёд, не сводя с нас своего пристального «взгляда». Ещё один. И ещё.

Весь отряд стоял, как вкопанный, не в силах пошевелиться. Не в силах отвести взгляд от приближавшейся к нам, неминуемой и мучительной смерти. Смерти в одном шаге от заветной цели. В одном, грёбаном шаге.

Где-то позади меня послышался судорожный вздох Айлин. Девушка явно пыталась что-то сказать, но из горла вырвался лишь невнятный, сдавленный хрип. Стукнуло о камни мостовой древко копья, выпавшее из ослабевшей руки мага. Тихо протрещал очередной разряд, проскочивший между небольшими, летавшими по кругу кусочками гальки. Тихо прошуршала босая ступня по старым, истёртым булыжникам. Существо придвинулось ещё на шаг ближе.

Молоточки всё сильнее стучали в виски. Тело сковывал липкий страх. Звон в ушах всё ещё стоял, медленно, но верно гася своей тяжестью все прочие звуки. По спине одна за другой стекали струйки холодного пота. Существо продолжало идти к нам. А голос на задворках сознания всё шептал: «Проснись, проснись, проснись…»

По остальной же черепной коробке, уворачиваясь от глухих ударов молотков, которые, казалось, вот-вот проломят виски, судорожно метались обрывки мыслей. В одном грёбаном шаге… Мучительная смерть… Просто стоять и смотреть… Сначала меня «оскальпируют». Затем тех, кто стоит за моей спиной. Тех, кто не побоялся и пошёл со мной в эту задницу. Тех, кто доверился мне. И, в конце-концов, тех кто был мне дорог.

Существо подходило всё ближе. Страх всё сильнее сковывал тело по рукам и ногам. Но в противовес ему внутри меня начинало расти другое чувство. Злость. На своё бессилие. Злость на себя, согласившегося подписать этот сраный контракт. На Айлин, за то что настояла на своём и попёрлась со мной в это богами проклятое место. И на тварь, решившую обломать нам всё в одном шаге от цели. Злость, медленно, но верно перераставшая в жгучую ярость.

По льду, сковывавшему меня поползли первые трещинки. Пальцы едва заметно шевельнулись. Рука, с трудом преодолевая сопротивление разлитой по телу слабости поднялась и легла на эфес меча. На губы наползла кривая ухмылка. В голове крутилась одна единственная мысль: «Если это уёбище лесное думает, что я буду просто стоять и смотреть на то, как оно нас убивает, то оно очень сильно ошибается».

Тварь сделала ещё один шаг. Но ноги её как будто обо что-то запнулись. Её неторопливый, размеренный шаг, сбился лишь на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы сковывавший меня лёд начал трещать и ломаться. Вторая рука легла на рукоятку длинного корда.

Существо остановилось. Склонило голову набок. Уставилось на меня. И вновь издало этот странный, едва различимый звук, от которого зазвенело в ушах. Но… Его магия уже развеялась. Тело больше не сковывал ледяной, обессиливающий страх. Просто на несколько мгновений заложило уши. А затем… Затем пришло понимание.

Страх и был главным орудием этой твари. Иррациональный, животный страх, рождавшийся из понимания, что такая мерзость просто не должна, не может существовать. Именно он парализовывал всех её жертв, не давая им двигаться. Именно благодаря страху эти суки могли «снимать» лица с ещё живых людей. Вот только… Сейчас перед ней стояло существо, которое было гораздо страшнее, чем она сама. Да, может быть не настолько уродливое, но куда более опасное. В конце-концов, я ведь умел не только пугать.

Кривая ухмылка превратилась в хищный оскал. Кровь начинала медленно закипать в предвкушении боя. Даже не боя. Охоты. Охоты, где охотник и жертва только что поменялись местами. Ноги сами собой сделали шаг вперёд. И тварь… едва заметно попятилась. Она испугалась. Возможно, впервые за всё время своего существования.

— Поднять копья! — хриплый приказ с трудом прорвался сквозь липкий ком, всё ещё забивавший глотку, — Сюзанна, налево. Альберт — правый фланг. Айлин — следи за тылом.

Последние слова утонули в отчаянном «визге» существа, подавшегося вперёд и включившего свой «рупор» на полную мощность. Но пелена оцепенения спала уже и с моих спутников. Альберт шагнул вперёд. Подобрал с земли выпавшее копьё. И направил его наконечник прямо в брюхо твари. Справа от меня встала Сюзанна, крепко сжимая в руках древко своего оружия и ожидая дальнейших приказов. Позади тихо заскрипела тетива взводимого арбалета.

Я поднял руку с кинжалом вперёд и крикнул, стараясь хоть немного перекрыть «визг» затопивший всю округу.

— Вперёд! Завалим эту суку!

Сам не услышал своего голоса. Но маги поняли меня и без слов. Они двинулись вперёд, слегка расходясь в стороны и не сводя наконечников копий с уродливой белёсой туши. Как тогда, возле землянки проводника, когда мы валили другое порождение урочища. Вот только на сей раз они прекрасно понимали, что делают. И руки у них не дрожали.

Существо переступило с ноги на ногу. Сделало шаг назад, не переставая кричать. Выставило перед собой увенчанные длинными, бритвенно-острыми когтями руки, словно бы… защищаясь от нас. А спустя миг над нашими головами, рассекая сгустившийся воздух, пронёсся короткий чёрный росчерк. Пронёсся и вонзился существу прямо в ладонь, пробив её насквозь. Визг оборвался в одно мгновение. Тварь поднесла руку к «лицу». С удивлением уставилась на неё. На рану, вокруг которой уже начинал набухать валик самой обыкновенной тёмно-красной крови.

— Вперёд! — глухой рык вырвался из моей глотки, а ноги сами собой сорвались на бег.

Шаг. Другой. Третий. Тварь тянет раненную руку к моему лицу. В лучах серого солнца тускло блестит обнажённая сталь. Раздаётся хруст разрубаемой плоти. Треск кости. За лезвием протянулся едва заметный след из застывших в воздухе карминовых шариков. Отрубленная кисть шлёпнулась в грязь, напоследок судорожно дёрнув когтями.

— Ха! — шумные выдохи послышались слева и справа.

Острия копий рванулись вперёд. Рванулись и саданули тварь под рёбра. Та дёрнулась. Раз. Другой. Третий. Взмахнула уцелевшей рукой, пытаясь достать Сюзанну. Ударила по древку копья Альберта, намереваясь перерубить его пополам. Но всё было тщетно. С каждым новым рывком сталь лишь глубже увязала в плоти.