Впрочем, эта догадка проливает свет ещё и на старый конфликт, между сторонниками мирной концепции и апологетами продолжения бойни. Резня в совете случилась не на пустом месте. Вероятно адепты старого подхода догадывались, что в случае прекращения смертей система начнёт ужесточать правила. Сторонники мирной концепции, напротив, предпочитали не рассматривать всерьёз такую возможность. И резня устроенная на совете была лишь отчаянной попыткой сохранить текущий миропорядок. Попыткой провальной. Система, скреплявшая его рассыпалась, а новое поколение, которое должно было пойти под нож, чтобы выиграть для верхушки время, оказалось слишком уж хитрожопым, живучим и в то же время — миролюбивым. Как итог, потенциальный конец света был лишь отложен, но не предотвращён.

После этого вспыхнул новый конфликт, между магами и храмовниками. Колдуны, один за другим, начали сходить с ума, создавая катастрофы локальных масштабов. Система по какой-то причине выбрала именно их, как источник случайных плохих событий. Кто знает, может их разум и так блуждал по грани безумия из-за открывшихся для них возможностей, а может просто так прописан код нашего мира. Святоши же видя это, подняли население на борьбу со всеми, кто обладает хотя-бы самыми малыми зачатками магических способностей. Тоесть и с агентами тоже. Система попыталась создать для нас врага, с которым не вышло бы договориться. Вот только маги очень быстро кончились, а пятое поколение агентов оказалось слишком умным, чтобы бодаться с орденом лоб-в-лоб. В итоге его разогнанная военная машина начала пожирать саму себя, расколов церковь на синод и сторонников Альрейна.

Паззлы вставали на место один за другим, стремительно обнажая чудовищное нутро этого мира. Иронично, что все эти знания были доступны нам с самого начала, по сути. Мы могли ещё в Деммерворте собрать эту мозаику, если б вовремя задали правильные вопросы или хотя-бы на пару минут остановились и подумали, что мы такое есть, и что есть мир вокруг нас. Но… Все мы сильны задним умом.

Да и что бы нам дало тогда это знание? Тем более, что главный вопрос по прежнему висит в воздухе: «Что делать?» Кто виноват — тут понятно и без лишних слов. Ни маги, ни храмовники, ни волки, ни вольные странники тут вообще ни при чём. Они лишь действовали в тех рамках, в которые их поместили. Виновата система, а вернее, её создатели, загнавшие нас всех в такие условия. Вот только нам от понимания этого факта ни жарко, ни холодно. До них добраться мы не можем — попробуй сделай это без тела во внешнем мире. Изменить систему тоже пока не в состоянии — нет доступа к её коду и настройкам. Так что ответ на вопрос: «а что делать?», остаётся ровно один. Прожить ещё один день. Сосредоточить усилия на личном выживании и наращивании влияния, чтобы потом уже получить возможность искать решение этой проблемы. Забавно, но всё в итоге вернулось к тому, к чему мы пришли интуитивно давным-давно. Земля, крепость, личная армия и независимая экономика, которая бы её кормила. С другой стороны, теперь мы хотя-бы будем понимать, зачем это делаем.

— О чём задумался? — Айлин тихонечко села рядом, оторвав меня от размышлений.

— Да так. О высоком, — мрачно ухмыльнулся я, понимая, что сейчас совсем неподходящее время делиться такими мыслями. Девушка или уже дошла до этого сама, или начнёт загружать себе мозги всей этой хренью как раз в тот момент, когда нам нужно сосредоточится на текущем деле.

— Поделишься? — она взяла меня под руку и легонько прижалась, положив голову на наплечник доспеха.

— Обязательно. Но позже. Там слишком всё… непросто, — уклончиво сказал я, глядя на тлеющие угли. Дровина, которую подбросил проводник давно уже прогорела, однако они и не думали тухнуть.

— Слышите? — тихо спросила Сюзанна, внезапно насторожившись.

— Я ничего не… — начал было Альберт, но сам оборвал фразу на полуслове. До него, видать дошло чуть раньше, чем до всех присуствующих, но в следующий миг дошло и до нас.

— Шатун ушёл, — полушёпотом бросила Айлин, поднимаясь с пола, — Пора собираться.

Я встал и посмотрел в сторону проводника. Мужик уже не спал. Он внимательно смотрел на нас. По его лицу блуждала мрачная ухмылка. Будто бы он с самого начала слушал наш разговор. И не просто слушал, а понимал, о чём шла речь. Заметив наши вопрошающие взгляды, он нехотя поднялся, подошёл к стене и приложил к ней ухо. На несколько долгих мгновений в комнате повисла напряженная тишина, тонкий полог которой разрывало лишь едва слышное потрескивание углей в старом камине.

— И правда ушёл, — наконец бросил проводник, оторвавшись от стены, — Пора в путь. Неплохо было бы добраться до второй моей лёжки, до темноты.

— Выходит, мы сегодня до башни не дойдем? — в голосе Сюзанны послышались тревожные нотки.

— Это странно, — покачал головой Альберт, убирая трубку и щипчики обратно в кожаный свёрток, — Со стен Раудхофа казалось, что до башни рукой подать. Утром вышли, к обеду уже на месте. Тут же вёрст семь должно быть, если не меньше.

— В урочище не бывает прямых дорог, — пожал плечами проводник, — А ежели такая вам попадётся, то знайте — ведёт она вас не к цели, а к смерти.

— Да тут, как будто, всё ведёт к смерти, — скептически заметил колдун, тоже поднимаясь на ноги, — Вот уж воистину, мир мёртвых.

Проводник смерил его долгим, тяжелым взглядом. Покачал головой и, не сказав ни слова, потопал к выходу. Мы так же молча последовали за ним.

На первом этаже башни почти ничего не изменилось. Всё та же вода, стекающая по стенам, всё те же скользкие, поросшие водорослями и лишаём ступеньки. Разве что следы наши с них пропали. Начисто. Поднимаясь, мы должны были подошвами ботинок содрать весь этот налёт, однако сейчас на лестнице не осталось даже намёка, что по ней кто-то когда-то ходил.

— Вы гляньте… — Айлин подошла к окну возле которого оставила своё копьё и с трудом оторвала оружие от стены. Его древко потемнело и покрылось тонким зеленоватым налётом. Остриё тронули первые разводы ржавчины, — Оно тут мхом поросло, пока мы наверху сидели.

— Временная аномалия, — ответила Сюзанна, счищая мох и водоросли со своего копья, — Если на втором этаже время застыло, то здесь оно, похоже, идёт во много раз быстрее, чем во всём остальном мире.

— И это снова касается только вещей, — продолжил за неё Альберт, и немного помолчав, добавил, — Я надеюсь.

Двор ничуть не изменился. Вопреки нашим ожиданиям он не был покрыт воронками от ударов, следами огромных лап, да и вообще какими-либо следами. Лишь жидкая грязь, между бугорками которой поблёскивали несколько мутных луж. Посреди двора по-прежнему сидел силуэт человека с камнем в руке. И по-прежнему он на нас не обращал никакого внимания.

— Лучше поскорее убраться отсюда, — коротко резюмировал я, пролезая вслед за проводником в узкий пролом в стене. Возражений не последовало. Весь отряд думал о том же самом.

Но, далеко уйти нам было не суждено. Выбравшись из крепости и протопав метров пятьдесят по скользкой, ухабистой, дороге, полотно которой уже потихоньку начало зарастать серыми стебельками пожухлой травы, проводник повернулся к нам и мрачно бросил:

— Теперь надо быть вдвойне осторожными. Мы вступаем на тропу мертвецов.

— Что ещё за тропа мертвецов? — в голосе Альберта звучала тревога. После нашего разговора в башне он растерял последние остатки уверенности в своих знаниях, а вместе с ними — и последние остатки надменности. Впрочем, как показывал мой опыт командира — оно и к лучшему. Если боец не до конца уверен в собственных силах — он по крайней мере не полезет лишний раз на рожон и не отчебучит какую-нибудь глупость в самый ответственный момент. Впрочем, тут палка всегда была о двух концах. Ведь такой солдат может и струсить, в этот самый ответственный момент.

— Скоро сами увидите, — покачал головой проводник, немного помолчал, глядя вперёд на тонкую ниточку тропы, исчезавшую между серых стволов перекрученных деревьев, затем повернулся к нам и добавил, — И не вздумайте заговорить с теми, кого увидели или касаться их. Даже если они попробуют сделать это сами. Вопросы?