Я молча посмотрел на него. И покачал головой. Сил уже не оставалось. Заклинание высосала из меня последние соки, а жара вот-вот грозилась добить окончательно. В таком состоянии махать мечом не было никакого смысла. Хотя попробуй объясни это сержанту. Ему втемяшилась в голову мысль, сделать из нас за несколько дней лучших бойцов юга, и он не был намерен от неё отступать.

— Через пару часов, — пока я соображал, Айлин успела перехватить инициативу, — Нам нужно хоть немного прийти в себя. Эта проклятая жара…

— Враг не будет спрашивать, жарко тебе или холодно. Он просто тебя убьёт… — начал было сержант, но на этот раз прервал его я. Хлопнул себя по коленкам. Встал и бросил.

— Всё. Бунт на корабле. Мне тоже нужна пара часов отдыха. Иначе до врагов мы оба просто не доживём. Ты нас раньше в могилу загонишь…

— У вас осталось всего два дня на…

— И мы не собираемся тратить это время впустую, — улыбнулся я, — Отправь кого-нибудь за остальными командирами. Объявляю собрание отряда. Нам не помешает обсудить наше положение, продумать дальнейшие действия, мне — оставить последние указания, перед тем, как отправиться в экспедицию. Да и перекусить лишним не будет.

Бернард выругался, демонстративно сплюнул в грязь, но спорить не стал. Потопал в сторону бараков. Я помог Айлин встать и мы, слегка покачиваясь от усталости и опираясь друг на друга, поковыляли следом за ним. В одном сержант был прав. Времени оставалось чертовски мало.

В общей зале опять было не прибрано. На длинном столе стояла парочка пустых глиняных кувшинов. Ещё три лежали на боку. Вокруг их горлышек уже успели растечься и засохнуть тёмные пятна. И чёрт знает сколько валялись в виде черепков на полу. Хорошо, что сенешаль не рискует выставлять нам счёт за побитую посуду. Иначе бы мы уже по миру пошли. Зато, поди, местный гончар никак не нарадуется нашему приходу в эти края. Если, ему, конечно платят за снабжение армии.

Возле стены лежал табурет без одной ножки. В дальнем углу комнаты сиротливо опёрся на каменную стену канделябр. Одна их трёх свечей была на месте, а вот две чьи-то шаловливые руки уже выломали. А в углу противоположном красовалось тёмное пятно плохо затёртой блевотины, от которого на всю комнату расходился сладковато-тошнотворный запах.

Мда… похоже Бернард, сосредоточившись на наших тренировках, совсем ребят распустил. Надо бы ему сделать втык. А ещё десятников напрячь, чтобы сегодня же организовали парко-хозяйственный день. Мать твою, строим из себя невесть каких профессионалов, а у самих порой порядка ни на грош. И пора завязывать с вечерними пьянками. Лучше уж загрузить парней какой-нибудь работой, а то долгое безделие не идёт солдатам на пользу.

— Что-то я не припомню, чтобы тут было так насрано, — поморщилась девушка, окинув взглядом комнату, — Не за утро же они тут так всё загадили?

— Вчера вечером, — я подошёл к окну и распахнул ставни, впуская внутрь струю свежего воздуха, — Мы просто встали очень рано. Пробирались в потёмках, потому бардак и не заметили.

— Надо будет после собрания пойти и дать им пиздюлей, — покачала головой Айлин. Направилась к столу и начала собирать разбросанные кувшины и кружки. Я немного помедлил, затем подошёл к ней, взял девушку за руку и покачал головой. Мол, не нужно. Она вопросительно посмотрела на меня.

— Напомни, как твоих десятниц зовут?

— Марта и Лиза. А что?

— Сейчас увидишь, — я подошёл к двери, ведущей в основные бараки, осторожно открыл её стараясь не шуметь и окинул взглядом комнату, заставленную двухярусными кроватями, в воздухе которой висел тяжелый дух перегара. Весь отряд был здесь, но почти никто не обратил внимание на моё появление. Лишь несколько пар глаз лениво посмотрели в сторону дверного проёма. Остальные — храпели в голос. При том, что солнце уже давно миновало зенит. Пиздец.

Я набрал воздуха в грудь. Выдержал паузу. А затем заорал во всю мощь своей глотки.

— Брандон, Ларс, Мигель, Ольрик, Матош, Арвель, Мика, Марта, Лиза, оторвали свои жопы от кроватей и живо сюда! — казалось стены самой казармы содрогнулись от крика. Бойцы заворочались, заворчали. Ещё несколько человек вперили в меня заспанные и явно недовольные взгляды.

— Командир, можно не так громко, — простонал Ольрик, — Голова раскалывается.

— Нельзя! Живо вытащили свои задницы из кроватей, пока не разжаловал в рядовые!

Угроза подействовала. Десятники принялись неохотно выбираться из кроватей и натягивать портки. У нескольких под одеялами обнаружились «гости» из женского взвода, которые тоже нехотя заворочались и недовольно заворчали.

— Остальным одеться и построиться на плацу! У вас пять минут! Кто опоздает, тот будет нужник чистить!

Теперь уже зашевелилась вся казарма. Вообще парней было не так уж просто чем-то пронять, когда они в таком расслабленном состоянии. Но угроза нужником работала безотказно. Этим не хотел заниматься никто.

Десятники вышли в комнату, по дороге подтягивая портки и застёгивая рубахи. Построились. Сонными и недовольными глазами уставились на меня. Я же в свою очередь сверлил их тяжелым, испытующим взглядом, вынуждая, нервно ёжится. Репутация у меня была тоже, совсем не сахар. Вернее у меня, когда я нахожусь в гневе.

— Это что? — я обвёл рукой разгромленную комнату совещаний.

— Товарищ командир, мы вчера просто с ребятами немного тут… — подал голос Ларс, командир красной десятки.

— Я вижу что вы тут вчера делали. Я спрашиваю какого хера комната в таком виде?

— Ну… — отозвался Брандон, — Просто как-то увлеклись… Я сейчас скажу ребятам, чтобы…

— Ты никому и ничего не скажешь. Вы сейчас все берёте вёдра и тряпки в руки и приводите комнату в порядок. На всё про всё, пять минут, пока солдаты строятся на плацу. Вопросы?

— Да ведь мы с Мартой… — начала было возмущаться Лиза, но я её тут же перебил.

— Мне поебать, участвовали вы с Мартой в погроме или нет. Раз вы оказались неспособны уследить за своими людьми, значит сами будете убирать! А теперь взяли швабры и вперёд полы скрести! Живо! Или кому-то особое приглашение требуется?

Оно не требовалось никому. Недовольно ворча, держась за голову и дыша перегаром, десятники принялись убирать помещение. Я же отвёл Айлин чуть в сторону. Осторожно тронул девушку за руку и указал на ребят.

— Ты поняла, почему я не стал ждать конца собрания? И не дал тебе навести порядок самой?

— Не совсем, — в голосе Айлин послышались неуверенные нотки. Я опёрся спиной на стену, ухмыльнулся в усы и ответил.

— Если бы мы сейчас убрались сами, а потом сделали бы всем втык, то это бы означало для них только одно — мы готовы хавать это дерьмо. Да, ругаясь, да, возмущаясь, но всё таки. Даже если мы их потом накажем, то урок усвоен не будет, — я выдержал многозначительную паузу, — А сейчас они ощущают всю тяжесть своего проёба прямо сразу, на месте. И в будущем будут внимтельнее следить за остальными, не допуская подобной расхлябанности. Психологическое закрепление, как оно есть.

— Ясно, — кивнула девушка, — Значит наказания лучше не откладывать.

— Угу, — хмыкнул я, — Чем больше пройдет времени между проёбом и карой, тем слабее будет эффект. Не думаю, что у женщин в этом плане какая-то своя специфика.

— Да я бы тоже так не сказала… — девушка на мгновение задумалась и добавила, — По крайней мере у них будет меньше причин думать, что это из-за личной неприязни, да и виноватых искать не придётся. Если упустишь момент, ониж потом начнут валить с больной головы на здоровую. И поди потом разберись, кто действительно сплоховал.

— Тут тоже всё просто, — я отошёл чуть в сторону, давая Марте возможность пройтись по полу шваброй. Там, где стояли мы с девушкой он был относительно чистым, но воспитательный момент должен быть отработан от и до, — Если накосячивших определить не получается, значит наказание несёт вся десятка. Или весь взвод, если непонятно по вине какой десятки случился проёб. А потом между собой люди уже сами разберутся, кто прав, кто виноват, и выпишут виновнику торжества таких пиздюлей, какие он и вовек не забудет.