Мы двинулись вперёд. Медленно. Осторожно. Наблюдая за строем противника. Тот оставался неподвижным. Разве что стрелки во второй линии как-то странно зашевелились. Принялись нервно оглядываться на лес за своей спиной и потихоньку взводить свои арбалеты. Первая линия пока оставалась неподвижной, но десятники уже почувствовали напряжение бойцов и тоже принялись оглядываться ища врага. А затем, потихоньку, как бы невзначай две крайние десятки отошли чуть назад, слегка загнув концы их строя. Так, чтобы в случае атаки с тыла, максимально быстро развернуться в ту сторону и выстроить перед стрелками стену щитов. Похоже кто-то из парней, отправленных в обход слишком громко бздел сидя в кустах и заодно пустил весь наш план по одному известному месту. Вашу ж мать. Ладно. Работать будем с тем, что есть.

Мы встали напротив пятёрки бойцов противника. Тот, что посередине — немного мельче других и какого-то странно-неправильного телосложения сделал шаг вперёд. Немного помедлил. Взялся за застёжку шлема. Переговоры начались.

Боец неторопливо стянул с головы топфхельм. Из под его стального края на меня взглянуло немолодое лицо. Карие, равнодушные глаза. Песочного цвета волосы, больше напоминавшие неряшливый сноп соломы. Высокий лоб, перечёркнутый тонкой змеёй старого шрама. Правую щёку и губы пересекал ещё один рубец, ещё не успевший потерять краску. Вокруг него на коже виднелись два ряда небольших пурпурных отметин. Похоже кто-то пытался стянуть рану грубой ниткой и не слишком в этом преуспел.

Перед нами стояла средних лет женщина, которую изрядно помотала жизнь. Стояла и сверлила нас пристальным, изучающим взглядом. Так вот почему мне её фигура показалась несколько странной. Айлин в кольчуге выглядела примерно так-же. Только не прятала лицо за забралом.

Молчание затягивалось. Казалось, воздух потрескивал от разлившегося в нём напряжения. Или это едва слышно потрескивали тетивы взведённых арбалетов.

Наконец, она заговорила.

— Что ж, я представляла вас… другими, — бросила женщина. Её голос, так же как и взгляд, был сухим, равнодушным и уставшим. Если что-то её и удивило, то она ничем этого не выдала, — Однако сути дела это не меняет.

— Было бы неплохо к ней сразу и перейти. У нас не так много времени, — заметил я, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. Хотя, конечно, тот факт, что элитным отрядом храмовников командует женщина, меня слегка озадачил. А я то думал, это только мы такие прогрессивные…

— Для того, у кого есть всё время пустоты, слишком уж вы спешите, — покачала головой храмовница, — Да-да, не смотрите на меня так. Мы прекрасно знаем, кто вы, а вернее — что вы такое. А вы… — она мрачно ухмыльнулась и указала взглядом нам за спины, — Прекрасно знаете, что наша вера велит с вами сделать, раз притащили с собой столько солдат.

— Вот как? — наигранно ухмыльнулся я, как бы невзначай щёлкнув пальцами. Это был знак моим людям: «Внимание. Опасность. Приготовиться!» Бойцы тут же поудобнее перехватили щиты и положили руки на эфесы клинков. Командирша храмовников тоже заметила это, но даже бровью не повела. Лишь едва заметно ухмыльнулась, одними уголками губ.

— И в кого же вы верите, позволь поинтересоваться. Мы за последнее время встречали достаточно тех, кто называл себя служителями трёх. Однако потом выяснялось, что одни верят в деньги, другие в своё положение в ордене, третьи…

— Все они — еретики, — отрезала храмовница, — Поклоняющиеся ложным богам. Что те, кто истово верует в троих, что те, — она окинула нас насмешливым взглядом, — Кто верит лишь в звон монеты. Есть лишь один бог. И его пророк, что вскоре придёт с севера.

Ну да. А какого ответа я ещё ожидал от того, кто пытается выдать себя за агента Альрейна. Впрочем одну ошибку, позволяющую заподозрить её во лжи она всё-таки допустила. С севера придёт спаситель, а не пророк. По крайней мере все подручные епископа называли своего босса именно так. Для простого человека, разницы, конечно, особой нет, но с точки зрения того, кто хоть немного разбирается в религии она принципиальна. Вот только радостно тыкать носом храмовницу в эту маленькую оплошность определённо не стоит. Если указать на ошибку сразу — она станет осторожнее. А вот, если сделать вид, что ничего не заметил — глядишь ещё каких косяков напорет, и тем самым окончательно выдаст себя.

— И вы, надо полагать, работаете на этого пророка? — с лёгкой усмешкой поинтересовалась Айлин. Похоже девушка тоже заметила прокол, но, как и я, решила не говорить об этом напрямую.

— Работает чернь в полях. Работают, такие как вы, прельстившиеся блеском золота, — храмовница едва заметно качнула головой, — Мы же идём тем путём, который он нам укажет.

— Что ж… — я достал из сумки небольшой тубус, открыл его и извлёк на свет охранную грамоту, которую когда-то давно передал нам Альрейн. Немного помедлил, внимательно наблюдая за реакцией храмовницы. Та даже бровью не повела, когда увидела до боли знакомую печать. Я протянул грамоту ей.

Несколько бесконечно долгих минут мы молча стояли, наблюдая за выражением лица вражеского командира. Поначалу она ничем не выдавала себя, скользя взглядом по строчкам причудливой вязи. Но чем дальше она продвигалась, тем заметнее её брови ползли вверх. Храмовница явно не ожидала увидеть то, что там прочла.

— Надо признать, я несколько удивлена и озадачена, — бросила она, возвращая мне грамоту. Её лицо почти сразу приняло бесстрастное выражение, а голос почти не изменил свою тональность. Остался холодным и выдержанным, — Не думала, что пророк пойдет на такое. Либо ваша грамота — очень умелая подделка и тогда мне следовало бы прирезать прямо на месте. Либо вы говорите правду и… В таком случае я просто не в силах уразуметь планы пророка, — храмовница едва заметно усменхнулась, — Взять на службу врага, у которого лишь одна задача — разрушить наш мир… Это выше моего понимания.

— На то он и пророк, — пожал плечами я, — Мы в своё время удивились ничуть не меньше. Но раз уж мы перешли к обмену любезностями, можем мы взглянуть на вашу грамоту? А заодно и узнать, как вас зовут.

— Для врагов — Кара, — храмовница холодно улыбнулась одними уголками губ и полезла в свою дорожную суму. Она явно была готова к такому вопросу. Спустя несколько мгновений, она извлекла из неё свиток, перевязанный грубой тесёмкой. Распустила её и протянула бумагу мне. Я пробежался по ней глазами.

Текст почти ничем не отличался от того, что был на нашей собственной грамоте. Печать тоже сходилась. Бумага была изрядно потёртой и в парочке мест слегка надорванной, но нельзя было сказать, что её кто-то специально пачкал, чтобы бумага выглядела старой. Про неё можно было сказать то же самое, что резюмировала Кара про нашу собственную грамоту. Либо она настоящая, либо очень талантливая подделка.

— Полагаю, мы и правда работаем на одного и того же человека, — кивнул я, возвращая свиток храмовнице, — В таком случае, позвольте поинтересоваться, на кой хрен вы пытались натравить на нас горожан и бандитов?

В воздухе на несколько долгих секунд повисла густая, тяжелая тишина. Храмовница стояла и сверлила нас тяжелым, но в то же время ничего не выражающим взглядом. Мы отвечали ей тем же. В конечном счёте ведь она заварила всю эту кашу. И она находилась сейчас не в том положении, чтобы диктовать нам свои условия. Пускай даже делая это одним лишь взглядом.

— Как я уже говорила, с тварями вроде вас у нас разговор короткий, — Кара первой решила нарушить молчание, хоть взгляда и не отвела, — И как вы понимаете, он не предполагает переговоры. По крайней мере, — она мрачно усмехнулась, — в большинстве случаев. Знать о том, что вы работаете на Альрейна мы не могли. Так что сами понимаете.

— Но тем не менее вы как-то узнали, кто мы такие, — язвительно заметила Айлин.

— «Что» вы такое, — холодным тоном поправила её Кара, — К тварям из пустоты, что воруют тела и души смертных не применимо понятие «кто».