— Бой почти всегда идёт не по плану, — хмыкнула Айлин, натягивая поводья своей кобылы. Та увидела на обочине куст ромашки и тут же захотела его сожрать. Пришлось одёргивать непослушную клячу, чтоб не ломала построение.

— Именно, — кивнул Байран, — И многое зависит от боевого духа бойцов и стойкости полевых командиров.

— Может быть, — пожал плечами я, — Но я надеюсь, что сегодня дело до боя не дойдет.

— Чего это вдруг? Отличное развлечение вышло бы! — барон смерил меня удивлённым и слегка недоверчивым взглядом, — Что может быть лучше, чем с разбега врубиться в ряды врага?

Ну да. Действительно, что? По крайней мере, для адреналинового наркомана. Впрочем, судя по нашему недолгому знакомству, барон был именно такой персоной. Не упускал ни одной возможности окропить оружие кровью, а иногда и вовсе сам лез на рожон, провоцируя драку. Да и принял нас с Айлин в свой круг общения по одной единственной причине — благодаря нашему умению находить приключения на свою задницу. Приключения, неизменно заканчивающиеся кровавым побоищем.

— Дороговато для нас получится, — я покачал головой, — Мы дерёмся за деньги. За драку с храмовниками нам никто не заплатит. Добычи тоже — хрен да маленько. А вот людей потеряем прилично.

— Какие вы всё-таки бываете скучные, — брезгливо поморщился барон, — Какая к чёрту разница, сколько погибло людей, если в конечном счёте тебе было весело?

— Главное чтобы потом кому-нибудь другому не было весело уже за твой счёт, — подметила Айлин. Барон сначала поморщился, мол, какого хрена ты мне перечишь и кто вообще позволил бабе рот открывать, но потом, видимо вспомнив, что мы — буквально не от мира сего, махнул рукой и выдал.

— Такова жизнь. Сильные едят слабых. А слабые с большим удовольствием жрут растерявших власть и влияние сильных.

На такую глубокомысленную философию ответить нам было нечего, так что дальше ехали молча. Минут через пять, как и предсказывал Хавель, на дороге показались и наши разведчики. Тоже шесть человек. Только выглядели не в пример хуже. Все взмыленные, в листве и мелких еловых иголках. Двое — вымокшие почти по пояс. Должно быть провалились в неглубокий бочаг. У одного на щеке красовалась внушительная ссадина. Охотник и тут был прав. По болотам мои люди ходить не умели.

Командир патруля, Оуен, подтвердил слова Хавеля. Храмовники по прежнему ждали нас на поляне. Разве что моим парням не удалось её обойти по кругу, так что о том, есть ли там засада или нет — они сказать наверняка не могли. Придётся всё-таки положиться на слова охотника. Вот и посмотрим, можно ли ему доверять.

Развилка, одна дорога которой вела к руинам монастыря, а другая — обратно в воющие степи, вскоре обнаружилась. Там, возле путевого камня отряд снова встал. Я натянул поводья строптивого коня и подозвал к себе лейтенанта.

— Возьми двух самых опытных десятников, выдели каждому из них по семь арбалетчиков и семь пехотинцев. Пусть обойдут поляну лесом и встанут у врага за спиной на флангах. Не показываться и не атаковать пока не протрубит боевой рог.

Бернард молча кивнул и тут же принялся отдавать распоряжения. Вскоре две группы бойцов растворились в лесу. Я повернулся к остальным. Немного помедлил, окидывая взглядом своё скромное воинство. Чуть меньше полутора сотен человек, если считать ещё и людей барона. Да не просто какого-то сброда, а вымуштрованных и закалённых в горниле войны солдат. Всё-таки отрастили мы клыки за последние полгода. Ещё годик-другой и даже у самых свирепых врагов не хватит силёнок, чтобы их обломать.

— Всем оправиться и построиться по десяткам! Как выйдем на поляну — выстраивайтесь в три шеренги, как на учениях. Не хватало нам ещё перед этими святыми хуесосами опозориться.

По строю солдат прокатился шепоток плохо сдерживаемых смешков. Никто из моих парней не был особенно верующим, а на храмовников после заварушки в столице они и вовсе поглядывали с большим подозрением. Если не сказать, с презрением.

— Мы встанем на флангах, — бросил барон, снова поравнявшись с нами, — Мои бойцы получше вооружены да и поопытней твоих будут. Если дойдет до драки — попробуем растянуть их строй в стороны и прорвать по центру.

— Добро, — кивнул я. Легонько тронул пятками Гневко и скомандовал, — Отряд, выступаем. В ногу шагом марш!

— Марш! Марш! Марш! — начал командовать лейтенант. Отряд ответил ему не слишком дружным, но внушительным чавканьем ботинок по едва подсохшей грязи и лязгом оружия. Мы тронулись дальше.

Выход на поляну показался за первым же поворотом. От путевого камня до него было рукой подать. Мрачный густой лес тут резко обрывался, а дорога выходила на просторную залысину, усеянную мелкими кривыми деревцами и множеством старых, обгоревших пней. Когда-то давно тут бушевал пожар, но кто-то или что-то его потушило, не дав спалить всё вокруг.

Посреди залысины, шагах в трёхстах от нас стояла ровная шеренга пехотинцев, за которой виднелись шапели стрелков и рога их арбалетов. Бойцы первой линии не прятались за щитами. Напротив, отставили их чуть в стороны, так, что было видно латные перчатки, сжимающие рукояти. мечей, топоров, шестопёров, клевцов. И у каждого было по два экземпляра. Одно в руках, второе — на поясе. На первый взгляд очень странный и хаотичный набор, но для опытного глаза сразу становилось понятно, что отряд готовили к борьбе с разными типами противников. Собственно, как и мы своих солдат.

Большинство из них было одето в плотные стёганые бригантины, поверх которых были накинуты некогда белые, а теперь грязно-серые сюрко, с вышитым на груди пылающим клинком. Головы прикрывали топфхельмы, сквозь тёмные прорези которых пробивались пристальные, но в то же время — равнодушные взгляды.

Храмовники смотрели, как на поляну выходит десяток за десятком выходят наши бойцы. Пехотинцы, копейщики, стрелки и даже полтора десятка кавалеристов, правда на тягловых, а не ездовых лошадях. Выходят и занимают место в строю, демонстративно поигрывая арбалетами и проверяя, как выходят мечи из ножен. Смотрели, молчали и стояли неподвижно, как статуи. Будто их вообще не трогало разворачивающееся перед ними маленькое представление.

— Отряд, смирно! — рявкнул Бернард, когда последний десяток занял своё место в строю, — Оружие на изготовку!

Лязгнула вынимаемая из ножен сталь. Заскрипели тетивы взводимых арбалетов. И над поляной вновь воцарилась гробовая тишина. Гробовая, но в то же время звенящая от напряжения да так, что его можно было ножом резать. Пришло время для нашего выхода.

— Только держи себя в руках, — бросил я покосившись на Айлин, — Пока нет повода превращать поляну в очередную кровавую бойню.

— Я всё равно это не контролирую, — девушка равнодушно пожала плечами, не отрывая взгляд от строя потенциального врага, — Но если они не спровоцируют, всё должно быть нормально.

Я кивнул и тронул пятками Гневко. Неторопливо проехался вдоль строя своих бойцов. Спрыгнул с коня и передал поводья Бернарду. Айлин сделала то же самое. Затем молча указал пальцем на четырёх солдат уже ходивших со мной на вылазку — Остина, Эрика, Жака и Ивара. Бойцы покинули строй и присоединились к нам.

Со стороны храмовников тоже началось движение. От строя отделились пятеро пехотинцев и неторопливым шагом направились к центру поляны. Держались нарочито небрежно и расслабленно. Вот только мой намётанный глаз уже видел, как их ладони при каждом шаге, будто бы невзначай оказывались рядом с рукоятями мечей, притороченных к поясам.

— Без команды не дёргаться. Но и не расслабляйтесь. Мы не знаем их намерений и вероятно имеем дело с врагом.

— Если нападут, то… — начал было Остин, но я тут же его оборвал.

— Строим стену щитов и отходим к своим.

— Маловато нас для стены щитов, — покачал головой Ульф.

— Достаточно, чтобы пережить первый залп, — возразил я тоном, не терпящим препирательств. Их, впрочем, и не последовало. После недавних отжигов отряда рядовые бойцы наконец-то перестали сомневаться в моих умениях командира. Да и перспектива получить по морде за такое грубое нарушение субординации им тоже не улыбалась.