Я молча покачал головой. Проводник так же молча кивнул и неспешно двинулся вперёд, то и дело проверяя дорогу своим щупом. Мы отправились следом.

— Не по себе мне как-то, — внезапно сказала Сюзанна, — Всё это место… Оно неправильное. Не должно таким быть.

— Почему? — поинтересовалась Айлин, тоже нервно оглядываясь по сторонам.

— Видишь ли… — колдунья на мгновение замешкалась, пытаясь подобрать нужные слова, — Я уже не раз и не два бывала в урочищах. Да, там мир покорёжен и исковеркан, но всё равно подчиняется определённому набору законов. Тут же… Ты словно бы бредёшь через чей-то дурной сон.

— Да что там дурной, — мрачно ухмыльнулся Альберт, — Через чей-то затянувшийся кошмар. Тот самый, где ты убегаешь, но слишком медленно, в самый ответственный момент спотыкаешься и падаешь, а кроме того не можешь дать отпор нечисти, которая за тобой гонится, ведь начисто лишён сил.

— Быть может, вы не так уж и далеки от истины, — заметил я, оглядываясь назад. Со стороны заставы вновь доносился громкий скрежет металла. Застрявший между мирами мертвец вновь принялся за свою вечную работу, — Если наш Душелов получил доступ к безграничной энергии завесы и параллельно сошёл с ума… Спёкшиеся под её воздействием мозги вполне могли превратить это место в рассадник его собственных кошмаров.

— Теоретически… это возможно, — с сомнением в голосе ответила Сюзанна, — Однако, в таком случае его мозг должен постоянно пропускать через себя этот поток и фокусировать его, чтобы продолжать формировать и поддерживать зыбкую реальность урочища. Стоит Душелову на секунду отвлечься — и его хрупкий кошмарный мирок начнёт разваливаться, как карточный домик.

— Не сразу, — поправил её Альберт, — В других урочищах у нас нет постоянного потока энергии завесы. Она висит там, как марево, постепенно тая и порождая свои искажения. Не такие мощные, как тут, но относительно стабильные. Если Душелов отвлекается, то и эти искажения ещё существуют какое-то время, подпитываясь энергией башни. Другое дело, что со временем без мага они начнут распадаться, либо исчезая, либо перерождаясь в нечто иное.

— Выходит, нахрен нам не упала эта башня? — хмыкнула Айлин, — Грохнуть ублюдка, да и делу конец?

— Не совсем, — поправила её Сюзанна, — Убив Душелова, мы уберём лишь фокусировщик энергии, но не её источник. Что тогда произойдет — предположить сложно, но подозреваю, что искажения внутри границ урочища просто станут ещё более хаотичными и непредсказуемыми. Нет, убить душелова мало. Нам нужно закрыть брешь. А значит — попасть в эту проклятую башню.

— Знать бы ещё где она, — мрачно обронил я, снова оглядываясь назад. Там никого не было, но меня не покидало чувство, что за нами неторопливой, шаркающей походкой идёт тот самый мертвец, которого мы встретили на заставе. Идёт и продолжает колотить в свой шлем, созывая всех окрестных тварей на ужин, — Со стены замка её и правда было видно хорошо. Но тут, за всё время пути я не видел даже её силуэта на горизонте.

— Ты думаешь… — Айлин покосилась в мою сторону, но осеклась на полуслове, заметив мой взгляд, направленный в спину проводника.

— Подозреваю, — кивнул я ей, мысленно прикидывая, как мы будем выкручиваться, если проводник нас всё-таки кинет.

Мыслей особых не было. Конечно, у нас имелась грубо составленная карта урочища, но ориентироваться по ней на местности было решительно невозможно. Даже определить, где мы находимся сейчас и то было крайне проблематично. Если вдруг проводник решит нас бросить, идти придётся практически наугад. Одно радовало — за полторы недели подготовки мы всё-таки собрали достаточно сведений о местных выкрутасах. И знали теперь куда больше, чем показывали ему. Даже догадка магов о том, что нужно делать с туманом возникла не на пустом месте. Нам доводилось слышать байки о таких «зеркальных» коридорах от тех, кому посчастливилось из них выбраться. Так что в ближайшей ловушке мы не подохнем — побарахтаемся ещё какое-то время.

Тропинка петляла меж серых, перекрученных стволов деревьев, лысые ветки которых сухими, колючими палочками торчали в разные стороны. Где-то в свинцовой вышине голодным волком завывал ветер. Бледное солнце вновь скрылось за тяжелыми тучами. По металлу шлема начали мерно постукивать капли ледяного дождя.

Пока что на пути отряда не встретилось ни одного серьёзного препядствия. Лишь несколько вихрей гоняли листья недалеко от тропы, да между ветвями нескольких деревьев протянулись тонкие серебристые нити мухоловки. Грохот камня о металл давным-давно стих далеко позади. Но меня всё равно не покидало ощущение, что за нами кто-то следит. Более того, чувство чужого присутствия быстро росло. Пальцы всё крепче впивались в древко копья.

— Видите? — голос Айлин разорвал тонкое полотно тревожной тишины. Внезапно девушка встала, как вкопанная и начала оглядываться по сторонам, — Вы это видите?

Я тоже встал, пытаясь понять, куда именно она смотрит. Вокруг по прежнему шумел лес. Моргнул. Машинально, просто потому, что пересохли глаза. А когда открыл их — увидел.

Мы стояли не на тропе. Это был широкий, вымощенный камнем тракт, весь центр которого был забит телегами. Их кузова до отказа были забиты ящиками, бочками, ларями, всякой домашней утварью. Возницы, сидевшие на козлах то и дело переругивались между собой, нервно оглядываясь назад, за плечо. Лошади и мулы водили мордами, нервно всхрапывали и били копытами землю. Колонна медленно двигалась в сторону заставы.

По обочинам дороги толпились люди. Были тут, как и оборванные, грязные, босоногие крестьяне, всё добро которых помещалось в один небольшой заплечный куль, так и богато одетые горожане, дорогие кафтаны которых уже тоже перепачкались в дорожной пыли. Их всех объединяло одно. Серые, понурые, растерянные лица. Встревоженные, пустые взгляды. Дрожащие руки.

Где-то вдалеке кричала женщина. «Мика-Мика, ты где?» Она металась меж бредущих серых теней, дёргала из за рукава, заглядывала в лица. Кто-то просто не обращал внимания, кто-то отдёргивал руку, кто-то замахивался и тогда женщина уже сама отшатывалась. Чуть дальше за ней тащилась какая-то старуха, постоянно причитая: «Ох как же это мы, куда же это мы. Всю жизнь же тут…» Причитая, она не забывала подгонять хворостиной тощую коровёнку, и свободной рукой тащила за ворот маленькую, босоногую девочку. Та прижимала к груди пушистого серого кота. Животное явно было напугано и то и дело пыталось удрать, царапая ей руку, но девочка держала крепко, лишь изредка ойкая, когда когти кота оставляли на её коже розовато-красные борозды.

Бредущие почти не обращали на нас никакого внимания. Разве что почтительно расступались, завидев кольчуги, шлемы и сжатые в руках копья. Где-то позади, пытаясь перекричать гомон толпы, надрывался глашатай.

«Согласно эдикту маркграфа Де Арно всем жителям предписано немедленно покинуть Гронесбург и его окрестности. С собой надлежит брать лишь самое необходимое! Вы сможете вернуться, как только армия возьмёт ситуацию под свой контроль.»

— Куда нам возвращаться то будет? На руины? — возопил кто-то в толпе, — Вы вообще видели, как тряхануло? Да там полгорода…

Кричавшего заглушил гомон возмущённой толпы.

— Шевелись! Шевелись! Не задерживайся! — сквозь плотный людской поток пробивался патруль из шести солдат. На их красных коттах красовалась оскаленная волчья пасть, вышитая белой нитью. На пинки, затрещины и удары древком копья они не скупились, щедро раздавая их тем, кто не успел убраться с пути.

— Вы, — заорал командир патруля поравнявшись с нами, — Какого хера тут сиськи мнёте? Думаете в тылу отсидется. А ну живо на баррикады, уёбки трусливые, пока я вас туда копьями не погнал. Сука, ну и понабрали же эти Гронесбургцы себе защитничков…

Бойцы тут же скрылись в людской толпе. Мы двинулись следом, по проторенной ими дорожке.

— Помогите люди добрые, — кричал какой-то мужик, — Лошадь понесла, телегу опрокинула. Вытащите, прошу! Семья ведь по миру пойдет.

На обочине в канаве и правда стояла телега. Её оглобли уставились в тяжелое, серое небо. На их концах болтались осиротевшие обрывки упряжи. Сундуки, ящики и лари лежали рядом на траве. Один из них при падении открылся и из него высыпался ворох каких-то цветных тряпок. Женщина средних лет в атласном зелёном платье, уже успевшим перепачкаться в грязи, теперь пыталась запихнуть их обратно. Рядом с ней на ящике сидела пара детей, удивлённо озиравшихся по сторонам.