Когда мы уже подходили к противоположной стороне улицы, из проулка, напротив которого уселась первое существо, вышла новая фигура. Такая же тощая, и всё так же, едва напоминавшая человека. На ней были остатки передника, в который упирался бортик старого, подгнившего лотка. В нём лежали комки тёмной грязи. Фигура взяла один, подняла над головой и принялась открывать рот, почти беззвучно что-то хрипя.
— Кал… чи… толь…-т…ко из… п…чи… — повторяла она, не обращая внимания на сидевшего напротив попрошайку.
Чуть дальше, возле остатков старой баррикады, рядом с которыми небольшой вихрь гонял по кругу десятки водяных шариков, поблёскивавших в лучах холодного солнца, показалась ещё одна фигура. Эта уже не стояла на месте, а дёрганными, неестественно резкими шагами брёл вперёд, разгоняя облезлыми ногами мутную воду. На плече, на манер пики, она держала обломок старого шеста. Добравшись до попрошайки, фигура уперлась в него. Попыталась сделать очередной шаг вперёд, но споткнулась и шлёпнулась прямо в воду, через голову незадачливого бедняка. Если эту тень человека, вообще можно так назвать. Встала, подняла свой шест и, как ни в не бывало, продолжила дальше вышагивать по улице, не обращая ни на нас, ни на своих собратьев никакого внимания. Любой нормальный стражник, коего и изображал этот «конструкт» человека просто отпихнул бы попрошайку с дороги, или, чего доброго, отвесил бы тому хорошего пинка, чтобы убрался обратно в проулок и не смущал добропорядочных горожан. Но этот… Он будто бы не видел ничего вокруг. Просто механически выполнял одну единственную заложенную в его тело функцию. Как, впрочем и две другие фигуры.
Мы молча нырнули в проулок и устремились вперёд. Конечно, пока эти существа были мирные, да и в прошлый раз, когда мы встретили нечто похожее, оно не выказывало никакой агрессии, но всё-таки судьбу лишний раз испытывать никому не хотелось.
Однако чем дальше мы продвигались, тем больше таких тварей попадалось нам на пути. То в оплавленном окне мелькнёт иссохшая рука, сжимающая нечто, очень отдалённо напоминающее скалку. То возле стены проулка обнаружится пара тощих совсем небольших тел, играющих с какими-то чёрно-белыми камушками.
Дома становились всё более оплавленными. Всё больше напоминали термитники, на которых кто-то совсем недавно вылил ведро воды. И всё более искаженные тела попадались нам по дороге. Мимо, буквально в нескольких футах от нас, опираясь на оплавленную стену дома, прошаркало нечто, человека не напоминавшее даже отдалённо. Правая половина тела у этого существа была нормальная, а вот левая оплавилась словно воск. Белые капли кости, смешались с потёками серой плоти, образуя уродливый, пульсирующий нарост. Уцелевшая часть беззубого рта кривилась и шептала что-то невнятное про старый долг, который надо выплатить. Затем очередной проспект пересекли несколько стражников. У одного не хватало двух ног. Он полз на руках опираясь на что-то вроде большой, разбухшей от гноя болячки. На поясе, у него болтался и скрёб о мостовую длинный, проржавевший обломок меча. Второй был почти нормальным. Если не считать того факта, что вместо головы и шеи у него зиял чёрный провал, уходящий вдоль туловища. Его руки сжимали старую, покрытую мхом и ржавчиной алебарду. Третьего «сплавило» с его же собственной пикой. Плоть потекла и окутала её древко, буквально заставив оружие врасти в руку и ногу. Левая сторона тела оставалась свободной, так что тварь использовала её, чтобы продвигаться вперёд. Переставляла ногу, затем, словно костыль, подволакивала деревяшку, издавая при этом глухой, неестественный скрежет.
На голову начинало что-то давить. Мягко настойчиво зудеть где-то в глубинах сознания. Тоненький, едва различимый голосок, нашёптывавший, что всё происходящее вокруг — нереально. Что надо просто проснуться. Ущипнуть себя и мир вновь станет нормальным. Но остальной разум понимал, что это была ложь. Что это обрывки чужого кошмара. Кошмара, который так просто прекратить не удастся.
— Вы тоже слышите… этот шёпот? — тихо спросила Айлин, когда мы нырнули в очередной проулок, едва-едва разминувшись со странным существом, отдалённо напоминавшим клубок из слипшихся людей. Он медленно катился по улице, цепляясь за камни торчащими из себя руками и ногами.
— Башня всё ближе, — напомнила Сюзанна, — У вас конечно есть природная защита от этой дряни. У нас — выработанная многолетними практиками. Но сигнал усиливается и начинает пробивать даже её. Держись. Не слушай. И не поддавайся страху.
— Осталось совсем немного, — добавил Альберт, до побелевших костяшек сжимая копьё и нервно оглядываясь по сторонам.
Я успокаивающе хлопнул девушку по плечу. Затем махнул рукой вперёд по тому, что некогда было проулком. Мы двинулись дальше.
Центр города отряд давно миновал. Медленно но верно, мы приближались к его восточным окраинам. Домов тут же почти не было. Лишь оплавленные кучи из камня меж которыми ворочались и копошились такие же оплавленные куски плоти. Они уже не могли передвигаться. Им было попросту нечем. Они просто лежали и пульсировали, поблёскивая на холодном, безжалостном солнце серыми нарывами кожи. Изредка какая-то из них издавала то ли протяжный вздох, то ли хриплый стон, который тут же глухим эхом разносился по улицам. На боках некоторых кусков плоти виднелись следы зубов. По всей видимости те безглазые существа пытались пробовать их на зуб, но вкус не понравился даже им.
На мозги давило всё сильнее. Внутренний взор постепенно начинал различать очертания мрачного силуэта на горизонте. Силуэта от которого во все стороны непрерывно дул красноватый ветер, с каждым новым шагом всё сильнее обжигавший глаза и кожу. Установка сумасшедшего мага работала, продолжая поддерживать созданный им кошмар. И мы приближались к самому его эпицентру.
Восточной стены у города не было. Камень оплавился до такой степени, что от неё остался лишь небольшой гладкий бугорок, блестевший россыпью росы в холодных лучах утреннего солнца. Мы перебрались через него, не став даже соваться к остаткам арки ворот. Она почти целиком была облеплена пульсирующей и стонущей плотью. Площадь перед ней была усыпана мясными наростами, которые шумно взхыхали, покачивались и едва заметно толкали друг-друга, пытаясь под эту самую арку пролезть.
Ров тоже не стал для нас серьёзным препятствием. Края его давно оплыли, а некогда глубокая канава превратилась в тихий ручей, достававший нам едва ли до колена. Перебравшись через него, мы ещё немного попетляли между покрытыми ржавой плёнкой болотными бочагами и наконец выбрались на насыпь восточной дороги, соединявшей между собой город и башню.
Тут, за его стенами дышать стало чуть полегче. То ли от того, что эти уродливые существа, наконец остались позади, то ли от того, что именно по городу пришёлся прицельный удар тем самым излучением, которое до сих пор протекало сквозь верхушку башни. Её мрачный силуэт уже был совсем недалеко. Возвышался прямо за небольшой полоской скрюченных серых деревьев, некогда бывших чем-то вроде пролеска, отгораживавшего строение от полей, некогда окружавших город. До цели путешествия и впрямь уже было рукой подать.
Мы с минуту постояли, приводя мысли в порядок, затем двинулись дальше. После выхода из города настроение у отряда постепенно начало улучшаться. Округа просматривалась далеко и никаких опасностей видно не было, если не считать парочку вихрей, гонявших по кругу мелкие камушки на скатах насыпи. Камушки, между которыми то и дело пробегали мелкие электрические разряды. Ближе к центру урочища и ловушки становились куда злее.
— Бррр, — нарушила молчание Айлин, — Честно говоря, даже думать не хочу о том, что эти существа могут быть живы.
— Они и не живы, — Сюзанна едва заметно качнула головой, — По крайней мере в нашем понимании. То, что мы видели — не более чем искаженные конструкты, в которых остались лишь отдельные функции. Раз за разом воспроизводимые обрывки прошлой жизни.
— А у тех, что мы видели возле ворот, не осталось и того, — добавил Альберт, — Они вообще теперь могут лишь… существовать.
