— Идём все вместе, — наконец бросил я, — До выхода пять минут. Приводите себя в порядок, проверяйте снаряжение и готовьтесь морально к последнему марш-броску. Сегодня мы натянем этому уроду глаз на жопу.
— Он не урод, — Альберт покачал головой, — Просто человек, допустивший ошибку. Такая жертва своих собственных экспериментов, как и все прочие на этой проклятой земле.
— Если тебе будет от этого проще, пусть будет так, — блуждавшая у меня на лице улыбка начала превращаться в хищный оскал, — Только смотри, чтобы в нужный момент у тебя не дрогнула рука, выпустить этому «заблудшему» кишки.
— Не дрогнет, — буркнул маг, пристёгивая к поясу кинжал с ножнами.
Сборы и правда не заняли много времени. Слишком мало осталось у нас вещей. Покидав их в рюкзаки, мы сначала осмотрели улицу через небольшой квадрат окошечка, который всегда можно было успеть захлопнуть прямо перед носом тварей. И, не заметив ничего подозрительного, вышли наружу.
Серое солнце медленно поднималось над покосившимися крышами пустых домов, заливая округу своим холодным, мертвенно бледным светом. Трупов храмовников на площади уже не было. Если не считать того бедолагу, что вчера угодил в вихрь. Его верхняя половина, сопровождаемая целым ворохом тёмных шариков, неторопливо вращалась, окидывая округу затянутыми поволокой глазами. Кольчуга прикрывала место разрыва, однако из под неё всё ещё высовывалась, причудливо изгибаясь, лоснящаяся змея кишок. Ноги неторопливо вращались в противоположную сторону, то и дело скребя носками ботинок по старой, покрытой мхом и лишайником мостовой.
— Мать твою, — тихо выругалась Айлин, — Повезло, что сами не вляпались.
Ага. Примерно так же подумал я вчера, когда этот бедолага с разбега влетел в ловушку.
От остальных храмовников остались лишь погнутые элементы доспехов, разорванные кольчуги, да окровавленные куски тряпок, разбросанные по всей площади. Твари хорошо потрудились над ними, выскребя из доспехов всё мясо и сожрав кости. Даже завал, под которым оказался неудачливый стрелок, раскопали, чтобы достать тело. Так что по улице снова можно было пройти.
Я достал из сумки свой собственный щуп. Затем махнул рукой рукой, указывая вниз по улице. Мол, идём туда. И осторожно бросил тяжелую палочку, привязанную к нити щупа. Та пролетев несколько метров, как ни в чём не бывало, упала на мокрые камни мостовой. Путь был чист.
Так мы и двигались. Медленно. Осторожно. Проверяя щупом каждые несколько метров дороги. Конечно, такие меры предосторожности можно было бы счесть лишними, но в отличие от проводника, у нас глаз ещё не был намётан на то, чтобы определять ловушки сходу. А по левую руку от нас всё ещё крутилось… уже не совсем живое напоминание того, что в урочище бывает с излишне самоуверенными.
Трупы с улицы тоже исчезли. От тех двух ублюдков, которых я вчера заколол, остались лишь перемазанные в крови, разорванные кольчуги, гнутые поножи, у которых кто-то отъел даже кожаные ремешки и куча окровавленного тряпья. Мой кинжал валялся неподалёку. Кровь с лезвия тоже тщательно выскоблили. Что ж… Руки у меня становились не такими уж голыми.
Заплечная сумка Сюзанны обнаружилась чуть дальше по улице. Вернее то, что от сумки осталось. Твари распотрошили её, пытаясь добраться до галет и солонины. И без съестных оставить нас им всё-таки удалось. А прочую мелочёвку они попросту раскидали по округе.
Подобрав несколько наиболее ценных предметов, вроде запасного кремня и кресала, мотка верёвки и парочки чистых, но отсыревших тряпок, которые вполне могли сойти за запасные бинты, мы двинулись дальше.
Мой собственный рюкзак представлял собой не менее плачевное зрелище. Его обрывки, вместе с содержимым, были разбросаны почти по всей площади. Часть плавала в воде. Впрочем, кое-что ценное нам удалось извлечь и отсюда. Во первых, в группу вернулись пара копий, которые Айлин обронила накануне. Их отдали магам. Обнаружился ещё один дуэльный арбалет, который тут же откочевал на перевязь девушки. А чуть поодаль — колчан с запасными болтами. Что ж… Теперь мы могли дать хоть какой-то отпор.
Я молча поднял сжатый кулак вверх, мол, всем собраться вокруг меня. Затем махнул рукой по направлению обратно к ратуше. Мол, двигаем назад. Конечно, можно было бы отдавать приказы голосом, но я не собирался лишний раз рисковать и повторять ошибку командира храмовников. Который своими криками собрал вчера тварей со всей округи.
Путь до ратуши не занял много времени. Дорога уже была прощупана и обыскана, так что в обратку двигаться было намного проще. А вот дальше начались трудности. Детального плана города-призрака у нас на руках не имелось. Подозреваю, что его не было ни у кого, кроме подручных душелова. Так что двигаться предстояло исключительно наугад, руководствуясь лишь чувством направления, да периодически маячившим на горизонте мрачным силуэтом башни.
Отряд медленно продвигался вперёд, переходя от одной улочке к другой. Иногда мы петляли. Пару раз натыкались на завалы из мебели, перегораживавшие узкие проулки. Когда-то они были полнценными баррикадами. И судя по ржавым останкам мечей и пик, валявшихся рядом, на этих самых баррикадах стояла городская стража. Против кого они сражались — оставалось загадкой. Да и сражались ли вообще… Или как те, кого мы видели на дороге…
Иногда попадались улочки, почти полностью залитые водой. Мостовая у них давно ушла в грунт, образовав над собой намывы песка, глины и ила, прячущиеся под слоем воды и ряски. Тут приходилось останавливаться и сначала прощупывать дорогу длинным обломком оглобли, который мы позаимствовали из основания одной баррикады. На первый взгляд — ничего опасного, но на деле она нередко уходила на половину своей длины вглубь топкого грунта. Почти по шею взрослому человеку. И выбраться из такой ловушки было бы ничуть не легче, чем из цепкой хватки того же вихря. Болото медленно, но неумолимо наступало на старый город.
Мёртвый город, на наше счастье. По дороге нам пока что не встретилось ни единой живой души, если не считать чёрных силуэтов слепых тварей, пару раз мелькнувших на дальних крышах и тут же скрывшихся в глубине разрушенных кварталов. На нас они не обратили никакого внимания. Или не услышали, или ещё не успели проголодаться, после вчерашней пирушки.
Чем дальше мы продвигались, тем причудливее становился пейзаж вокруг. Заброшенные, но относительно целые дома сменились развалинами. Обгоревшие концы балок, оплавленный камень, на потёках которого уже выросли мелкие водоросли. Улицы почти целиком ушедшие под воду. И чёрные, оплавленные провалы окон, следившие за каждым нашим шагом.
— Вам не кажется… — начала было Айлин, но я тут же поднял палец к губам, заставив её замолчать.
Затем осторожно выглянул из узкого проулка, в этом месте пересекавшегося с широким проспектом. Мостовая почти целиком ушла под воду, оставив после себя лишь несколько каменистых островков. И по этой самой воде бежала мелкая рябь. Бежала, хотя ветра сейчас не было.
Несколько долгих секунд я осматривал улицу, пытаясь понять, что их вызвало. На первый взгляд волны двигались хаотично, отражаясь от стен домов, небольших бугорков, выпирающих из воды и нескольких куч мусора, раскиданных по проспекту. Но у проулка через два квартала от нас они были особенно сильными. Будто там кто-то…
Из-за дома, шаркая и загребая воду ногами вышла тощая человеческая фигура. Обтянутая серой кожей голова, глубоко запавшие провалы глазниц, шамкающий беззубый рот, едва прикрытый остатками губ. Тело прикрыто рваными обносками из под которых поблёскивает покрытая влагой, мертвенно-бледная плоть. Фигура села на залитый водой поребрик, вытянула вперёд искалеченную руку и принялась что-то бубнить себе под нос. Я прислушался.
— П…ите на… п… тание, — раз за разом механически повторяла она, продолжая трясти и водить конечностью так, будто бы мимо неё сейчас сновали богато одетые прохожие. Вот только, кроме этого существа на улице больше никого не было.
Я поднял руку и махнул в направлении соседнего проулка. Затем бросил щуп пару раз, проверяя дорогу, и стараясь не шуметь, пошлёпал вперёд, прямо по мутной воде, периодически останавливаясь и проверяя дорогу обломком оглобли. Остальной отряд двинулся следом. Существо не обратило на нас никакого внимания.
