Я шагнул вперёд, провоцируя существо. Когтистая ладонь тут же выстрелила в моём направлении. Шаг в сторону. Рубящий удар снизу вверх, наискось. Тварь дёргается, пытаясь спасти уцелевшую руку. Но кончик бастарда всё-таки взрезал бледную кожу, разрубил мясо и оцарапал кость. Кисть осталась на руке, но повисла безвольной тряпкой. Невозможно шевелить пальцами с перебитыми сухожилиями.

Существо упало на задницу. Заколотило ногами по земле. По округе вновь раскатился тихий, оглушающий вой. Раскатился и… оборвался. Ещё один росчерк влетел прямо в чёрный провал, заменявший ему лицо. Раздался треск ломаемой кости. И поблёскивающее красным остриё болта вышло из её затылка. Но сука не умерла. Лишь сильнее заколотила по земле всеми оставшимися конечностями, пытаясь вырваться. Когти обездвиженной руки раз за разом царапали камни, пытаясь зацепиться за них и вырвать остальное тело из нашей хватки.

Маги глухо рыча подались вперёд. Копья вонзились глубже. Послышался треск разрываемой плоти. Хруст ломаемых костей. Перемезанные в крови острия показались из спины монстра, опрокинув того на землю и пришпилив к ней, словно насекомое, попавшее на булавку. Существо продолжал дёргаться и вырываться, но теперь его рывки больше напоминали предсмертную агонию.

Я шагнул вперёд. Замахнулся клинком. И одним точным рубящим ударом перебил сустав на правой ноге. Замахнулся ещё раз. Раздробленное колено левой начало набухать красным. Третий взмах. Удар, прямой, сверху вниз. Кожа на животе твари лопнула разрубленным мясом. Из раны начали вываливаться чёрные змеи кишок. Они волочились за ней, дёргались и собирали на себя грязь, каждый раз, как существо предпринимало новую попытку вырваться. Но шансов у него не было.

Я спрятал окровавленный меч в ножны. Шагнул вперёд, переступив скребущую по дороге культю. Встал прямо над тварью и наклонился к чёрному провалу её лица. Несколько долгих секунд всматривался, пытаясь понять, а что именно там, за этой тьмой. Но не увидев ничего, кроме странной маслянисто-поблёскивающей чаши, из центра которой торчало древко арбалетного болта, разочарованно хмыкнул. Оскалился и прошипел этому дерьму прямо в лицо.

— А ведь я и правда пострашнее тебя буду.

После чего одним точным, отработанным движением пробил ей кинжалом горло, продырявив трахею и раздробив позвонки.

Разогнулся. Отёр лезвие о рукав стёганки. И убрал корд обратно в ножны. Тварь ещё несколько раз рефлекторно дёрнулась. Но затем её тело обмякло, превратившись в обычную, изрубленную груду мяса.

Альберт подошёл ближе. Упёрся подошвой в рёбра твари. И с глухим чавканьем вырвал копьё из её туши. Затем посмотрел на меня. Бросил ещё один взгляд на мертвую тварь. Пнул её носком ботинка и бросил.

— А разговоров то было.

— Точно, — ухмыльнулась Сюзанна, извлекая своё оружие, — Я уже начинаю входить во вкус.

Сзади подошла Айлин, снова взводя свой арбалет. Окинула взглядом изуродованную тварь. А затем молча харкнула прямо на её труп. И в этом плевке отчётливо угадывалась мысль, крутившаяся сейчас у всех нас на языке. Душелов следующий.

Я окинул свой отряд взглядом и снова ухмыльнулся. Урок, который я им устроил возле землянки проводника был выучен на отлично. В этот раз никто не подскользнулся, не дёрнулся раньше времени, не попытался оспорить приказ. А самое главное — ни у кого не дрогнула рука. Отряд спаялся. Сработался. Стал единым организмом, прекрасно чувствующим и понимающим друг друга. И превратил то, что должно было стать боем не на жизнь, а на смерть, в самую обыкновенную расправу.

— Отлична работа, — бросил я, хлопнув по плечу Альберта, — Как вернёмся, я проставляюсь. Но пока расслабляться рано. У нас есть ещё одно незавершённое дело, — палец ткнул в сторону мрачного силуэта башни, — Нужно натянуть глаз на жопу этому говнюку.

— Да уж. Самое время ему начинать бояться, — хмыкнула Айлин, подводя итог схватки.

Мы задержались ещё на минутку, приводя снаряжение в порядок и проверяя бинты. А затем отряд вновь двинулся вперёд.

На этот раз шли молча и быстро, лишь изредка останавливаясь, проверить дорогу на наличие скрытых ловушек. Никто не пытался нарушить тишину. Но у всех на лицах было одно и то же выражение. Азарт. Отряд, словно стая гончих, почуявших кровь, рвался вперёд, предвкушая скорый конец охоты.

У пролеска нам пришлось немного притормозить. Деревья опутывали десятки серебристых нитей, повисших над дорогой. Вернее над тем, что когда-то ею было. Теперь же камни потрескались, заросли мхом, а сквозь стыки меж ними пробивались веточки мелкого серого папоротника. В башню очень давно никто не ходил.

Но паутина нас остановить уже не могла. Проводник, конечно рассказывал, что её нужно обходить десятой дорогой. Вот только сведения собранные нами до похода в урочища красноречиво говорили о том, что этот подонок нам безбожно врал. Пытался защитить своего хозяина? Кто знает. Всё может быть.

— Сюзанна, Альберт — ваш выход, — скомандовал я, пропуская магов вперёд, — Близко не подходить и оголённые участки кожи не подставлять. Всё ясно? Тогда работайте.

Маги перехватили копья на манер шестов. Взмахнули. Раздался тихий, но отчётливо слышимый треск. И обрывки первых нитей начали опадать на землю. Ещё один взмах. И ещё. И ещё. Отряд продолжал продираться вперёд. Медленно. Осторожно. Но неумолимо.

Изредка мы останавливались, давая магам возможность перевести дух, и вытереть выступивший на лбу пот. Непрерывно махать копьями оказалось непростой задачей. Но иного способа прорваться через мухоловки у нас просто не было.

Впрочем и опасны они были лишь для невнимательного путника. С нашим же подходом… Их перерубленные нити всё ещё продолжали корчится на земле. Подслеповато тыкаться то туда, то сюда, будто живые. Но серьёзного вреда причинить уже не могли. Сил на то, чтобы забраться внутрь ботинка или между складок одежды, в таком состоянии у них не хватало.

Но немного времени для Душелова они всё-таки выиграли. Тускло-серое холодное солнце уже миновало зенит, когда вымокшие до нитки маги взмахнули копьями в последний раз и вывалились из пролеска на небольшую, плоскую поляну, окружавшую башню. По краям этой площадки торчали странные, зеленоватые столбики, увенчанные такими же потускневшими сферами. По всей видимости это и был тот самый защитный контур, о котором мы слышали когда шли через туман. Контур, от которого по итогу не было никакого толку. И словно бы в подтверждении этому чуть в стороне от нас крутился вихрь, гоняя по кругу комья земли и одну из этих позеленевших фиговин. Из сферы в землю то и дело ударяли электрические разряды.

— Медь, — Альберт присел на корточки рядом с одним из элементов контура и поскрёб его ногтем, — Правда уже покрывшаяся окислом. Благородный металл, который в умелых руках может быть куда ценнее того же золота.

— Приходится признать, что Адальберт и правда пытался если не предотвратить, то хотя-бы смягчить последствия своего эксперимента, — бросила Сюзанна сняв одну из латных рукавиц и отирая со лба пот тыльной стороной ладони, — Кто знает, если бы не этот контур, урочище могло бы быть гораздо. Гораздо, больше.

— Содеянного это не умаляет, — я решил на корню зарубить начинающуюся дискуссию, — Ублюдок должен подохнуть. Точка. И даже это для него будет слишком лёгкий исход, после всего, что он тут натворил.

— Тяжело поспорить, — Альберт встал и поудобнее перехватил копьё.

Но в его голосе мне послышалась какая-то странная неуверенность. Будто бы маг дискутировал о чём-то сам с собой. Глаза Сюзанны тоже как-то нервно поблёскивали. Или, может, мне так только казалось? Сложно сказать. Возле башни давление на черепную коробку ощущалось особенно сильно, а «красный ветер» по настоящему обжигал кожу. Возможно наша защита ослабла настолько, что эта погань начинала влиять на мозги. А значит — нужно было поторапливаться.

Сама по себе башня оказалась не такой уж большой, какой представлялась в рассказах и виделась со стороны города. Обычное круглое строение, стены которого выложены самым обыкновенным камнем, уходящее этажей на пять в высоту. Когда-то её верхушку венчала красная черепичная крыша, но сейчас, под действием дождей и времени она, вместе с балками перекрытий и куском стены, провалилась внутрь, оставив верхний этаж нежилым. Теперь он взирал на нас чёрным провалом единственного узкого окошечка.