Я уже давно ощущал изменения, произошедшие в этом человеке. В каком-то смысле староста после пропажи сына поддался своей тёмной стороне — горю, превращённому в одержимость. Если ранее мой вид вызывал у него желание породниться через дочь, привязать к себе, использовать, то после пропажи Дервиса он будто бы стал воспринимать меня потенциальным конкурентом за власть. Начал чувствовать зависть к более молодому и успешному.

А моё необычное для местных поведение? Оно вызывало угрозу привычному укладу, а у Дуффа ещё и наложилась проекция собственной вины. В заключение свою роль сыграла паранойя. Итоговая картина?

Дуфф — человек, раздавленный страхом, стыдом и горем. Возможно, староста уже давно подозревал меня в пропаже Дервиса, но или не мог сформулировать мысль, или отгонял её от себя. Теперь он видит во мне проблему, врага. Возможно, он даже желал, чтобы я, а не Ребис с Керобом, сгинул в горах. Однако же я вернулся, став для него ещё более неудобным и опасным.

Он боится меня. И чем больше его страх, тем яростнее ненависть.

— Что ты творишь, отец⁈ — Вета бесстрашно заступила ему путь. — Ты хоть знаешь, что только благодаря Загрейну мы вообще спаслись⁈ Грайдийцы убили бы всех! Всех!

— Ему плевать, подруга, — хмыкнула Зана, чьи родители с трудом поднимались на ноги. Сама девушка глядела на всё вокруг с лёгким интересом в карих глазах. — Готова к новой схватке?

— Не будет никакой схватки, — жёстко постановил Отье. — Дуфф, успокойся, давай пройдём к тебе или ко мне домой и разберёмся в…

Я не стал разворачиваться. Стоя спиной к старосте, почти в полной тишине, я лишь пафосно поднял правую руку, позволив ей обратиться в рой насекомых, которые грозно зажужжали, закружились вокруг, а потом удвоились, утроились в объёме.

Миг спустя в небо уже взлетел огромный рой, загородивший солнце словно чёрная грозовая туча.

Тень поглотила площадь, вызвав встревоженные крики крестьян.

— Видишь, Дуфф? — не повышая голоса, спросил я, уверенный, что он меня слышит. — Видишь, кому ты бросаешь вызов? Силам природы. Таким, как жара. Таким, как песок и солнце.

— Успокойтесь все! — одноногий Мос-Лир оказался рядом. — Загрейн, убери мух! Дуфф, прекрати трясти площадь! Отье, хватай своих дуболомов-ополченцев и разгони людей! Гербер, помоги Виллу, он, кажется, расшиб себе лоб! Милегер, забери тело Ребиса, и, Наршгала ради, хватит тянуть этот чёртов меч! Ты парню руку оторвёшь!

Несколько секунд все молчали, потом я пожал плечами, и рой начал стремительно разлетаться в стороны. Уничтожать его я, конечно же, не стал. Просто дал насекомым команду разделиться и спрятаться поблизости.

Остальные, как ни странно, тоже последовали моему примеру. Совет деревни наконец-то принялся наводить порядок. Хотя особо разгонять людей и не нужно было: большинство и сами стремились как можно быстрее убраться с площади, где только что стали свидетелями сразу двух впечатляющих демонстраций сил.

Более-менее адекватно отреагировали немногие, но их слово было ключевым.

Обменявшись взглядом с девушками, я получил кивки. Что же… хорошо. Попробуем ещё раз.

— Моё терпение не бесконечно, — сказал я. — А приём был далеко не столь тёплым, как должен был бы быть после всего, что на нас свалилось.

— Разберёмся, ученик, — Леви хмуро улыбнулся и положил руку мне на плечо, не выказывая никакого опасения. Неужто Вияльди рассказала ему про мои силы? Или он сам по себе такой… э-э… толерантный?

Дальше события развивались более предсказуемо. Мы оказались в доме Сатора, куда он не допустил никого, кроме меня с девочками, Дуффа и Леви. Староста был мрачен, но ненависть пропала из глаз. Похоже, он и сам не был до конца уверен в моей причастности либо паранойя на какое-то время ослабила хватку.

Жена Сатора, Нара, будучи занятой в погребе, не участвовала в происходящем на площади, так что слова мужа о смерти Кероба едва не сбили её с ног. Женщина осела, удерживаясь за стенку, но Отье подхватил её и унёс в спальню. Вернувшись, наставник выглядел ещё более мрачным, но вытащил из подпола бутылку вина, которое разлил по старым деревянным кружкам.

Мало-помалу разговор завязался. Я более подробно изложил события, Вета и Зана дополнили мои слова. Изредка нас перебивали: вопросы, уточнения, споры — обычное дело. Никто не визжал от ужаса, не осенял себя божественными знаками, не прятал взгляд. Может, зря я так долго скрывался?

Солнце пошло на закат. Бутылка вина была выпита слишком быстро. Слова были сказаны. Наступили сумерки.

Сатор Отье молчал, будто его голос остался там, в прошлом, которого больше нет. Пальцы впились в стол, как в единственную опору. Леви Мос-Лир сопел, глядя в пол. Его деревянная нога скрипела при каждом движении, словно выбивая неведомый похоронный ритм. Дуфф стоял прислонившись спиной к стене. Тяжёлое, как у больной собаки, дыхание казалось шумным и липким.

Они переваривали всё. Моих насекомых и пробуждение Ауры у девушек. Нападение львов и смерть Кероба. Грайдицев и мёртвого Ребиса. Меч в его руке.

Я не выкладывал все карты. Про Запретный Плод сказал скупо: мол, нашёл давно, до гор. Упомянул, что теперь могу управлять насекомыми. Без подробностей. Без излишнего бахвальства.

Лихорадочный взгляд Дуффа ясно давал понять, как он хотел развить тему, вновь вывести её на Дервиса или даже обвинить меня, но Сатор с Леви увели разговор в сторону грайдийцев.

— Теперь их стало гораздо меньше, — постановил Мос-Лир. — Думаю, они перестали представлять для нас опасность.

— Сомневаюсь, — я глянул в окно. Двое ополченцев — новенькие, без Ауры — проходили за изгородью. Я видел их глазами мух. Чувствовал Аурой Наблюдения. — Грайдия не мертва. Людей там ещё хватает.

Сатор поёжился. Казалось, он был рад ухватиться за любую новую мысль, лишь бы не думать о Керобе.

— Безумие, — прикрыл он глаза. — Я думал, они будут нападать лишь на чужаков, ведь иначе… война.

— Очевидно, они считали, что никто не узнает, — скрестил я руки. — Ублюдки оголодали, начав рассматривать всех вокруг как мясо. Сначала мёртвых, потом чужаков, далее настала бы очередь собственных стариков и слабаков.

— Скорее всего, они ловили путников, идущих в Худрос, — предположил Леви, откинувшись на спинку стула. — А может, организовали в горах лагерь, разделывая там людей? Засаливая, чтобы потом перетащить в Грайдию?

— Смысл перетаскивать? — отвлёкся Дуфф, перестав буравить меня взглядом. — Им проще всей деревней в горы уйти. Этим сраным каннибалам ведь теперь не нужно думать ни о полях, ни о скотине. Знай себе — лови и жри людей.

— С одобрения Наршгала, — криво усмехнулся я.

— То, что их жрецы об этом трепались, не означает, что всё так и есть, — недовольно буркнул Мос-Лир.

— А чего тогда Наршгал не спустится с небес и не покарает их? — провокационно подалась вперёд Зана. Вета тут же одёрнула её и зашипела на подругу.

Молчание было ей ответом. Передо мной сидели трое ветеранов, уже не молодых, опытных, сильных. За мной — две девчонки. Трое на трое. Лишь сейчас я осознал символичность. Новое поколение противостоит старому.

— Одна стóящая мысль всё же прозвучала, — первым нарушил я тишину. — Переселение.

Тема не нова, но столько случившихся потрясений не могли не вызвать изменений. Есть шанс пробить гранитную стену их устоев.

Лица собравшихся закаменели. Никто не перебивал. Я продолжил:

— Ностой обречён. И если вы не хотите стать второй Грайдией, — я демонстративно улыбнулся, — надо уходить.

— Считаешь, мы станем такими же⁈ — Сатор сжал челюсть, его кулаки заскрипели сухой мозолистой кожей.

— Думаю, вы не заметите, как это произойдёт, — пожал я плечами. — Нынешний голод поднимет голову, окрепнет. Пойдут новые жертвы, начнутся шепотки, что мясо — это мясо. Кто-то решит принять «вынужденные меры», в котёл отправится первый умерший, и… — слабая улыбка переросла в оскал, — это станет началом конца. Людей будет уже не остановить.